Владимир Васильев - Трель певчей совы

Хаст еще долго слышал трели, постепенно утихающие, растворяющиеся в шепоте Высоты. Он сел на кромку и стал ждать, пристально уставившись на соседний Лист, так, что стали болеть и слезиться глаза.

Он ждал долго, Солнце прошло зенит и начало клониться к точке сегодняшнего заката, а он недвижимо сидел перед рыхлым валиком третьей кромки. Хотелось есть, но никакая сила не прогнала бы сейчас Хаста с его поста. Он ждал возвращения Скиита, не в силах поверить, что одиночество продлится и дальше. Шесть лет, даже больше - с него вполне хватит...

Крошечную точку, отделившуюся от Листа, Хаст заметил сразу же. У него перехватило дыхание. Вглядываясь до рези в глазах, Хаст почувствовал, как взмокли ладони.

Скоро не осталось сомнений: к Листу-отшельнику приближался человек на крыльях-семенах клена. Причем на двойных, это Хаст понял по слабому изгибу лопастей на виражах.

Он стоял, еще не веря в спасение.

А когда человек приблизился, Хаст чуть не сполз с кромки на зеленое тело Листа: не узнать ло Гри было трудно. Друг, верный друг детства летел на выручку!

Хаст почувствовал, как по щекам потекли слезы. Он замахал руками и ло Гри, чуть наклонив крылья, заскользил прямо к нему.

Через минуту ло Гри сел и отстегнул упряжь; две пары намертво связанных крыльев легли между кромками. Хаст... нет - снова ло Хаст бросился к другу, растопырив для объятий руки.

Почему-то ло Гри молчал, хотя ло Хаст ждал бурных приветствий. Вскоре он понял, почему.

ло Гри расстегнул сумку и вынул оттуда пестрое тельце молодой певчей совы. С лапы свисала алая ленточка с письменами.

ло Хаст замер.

- Извини, - глухо сказал ло Гри. - Я ее убил...

Он опустил трупик Скиита у ног потерянного и найденного спустя шесть с половиной лет приятеля.

ло Хаст склонился над враз ставшим жалким и безжизненным комочком плоти и окровавленных перьев. Было видно куда вошла стрела, и еще ло Хаст заметил, что на левой лапе не хватает самого длинного когтя.

- Скиит, дружище...

Потрясенный ло Хаст поднял взгляд на ло Гри - на шее у того висело целое ожерелье из когтей.

ло Гри, перехватив его взгляд, снял ожерелье и хмуро уставился под ноги.

- Если бы я не отрезал совам когти, я бы не увидел твоего послания... Я понимаю, что уже поздно и ничего не изменишь, но - поверь, друг, я мстил им за тебя...

ло Хаст, словно завороженный, встал с колен, приблизился к хмурому ло Гри и взял ожерелье у него из рук. Несколько секунд подержал в руках, а потом, размахнувшись, швырнул его за край.

ло Гри покорно проводил ожерелье взглядом.

- Поклянись, - негромко попросил друга ло Хаст, - поклянись, что больше никогда в жизни не убьешь певчую сову.

ло Гри, не колеблясь, приложил руку к сердцу, но ни слова не успел произнести: знакомая трель донеслась с опушки, беспечная и радостная.

Хаст, вновь ставший охотником, увидел, как ло Гри вздрогнул.