Ян Кравец - Мёртвые бабочки (СИ)

Девятнадцатый вычислительный центр ушел под воду вместе с Гуанчжоу. Долгие годы его могилой была сначала толща воды, потом песок. Так началось бесконечное ожидание шеду Итон. Планировщик девятнадцатого вычислительного центра хорошо знала свою работу и руководствовалась только логикой. Логика говорила, что надо продолжать ждать.

16.

Все мы помним, что произошло дальше. Война между корпорациями завершилась смертью обоих, а с ними и всего прежнего мира. Грянул ЭМИ, мы потеряли b2b-network, лишились электричества, а потом и самой жизни. Выжили лишь единицы и спустя тысячелетия создали новый мир на костях и руинах старого. И, о боже мой, как же оказался непохож этот мир на прежний!

17.

Жену Стора звали Джоан, и она была из тех, о ком в деревне мечтательно говорили "Тори". Стройная, изящная, с тонкими щиколотками и маленькими ступнями. Джоан была воплощением тех времён, когда женщина ещё не была пародией на человека. Её нежная кожа не переходила, как у прочих, в грязно-серый цвет, не было ни воспалённых волдырей, ни родимых пятен. Волосы у других женщин в деревне больше напоминали рыжую паклю, а голову Джоан обрамляли длинные золотые локоны. Но главным достоинством Джоан были глаза, синие, как океан и глубокие, как ночное небо.

Сейчас Стор молча смотрел в её глаза, не понимая, как так могло случиться, что ещё утром они искрились смехом, а сейчас напоминают глаза уснувшей рыбы. Джоан, его прекрасная Джоан, гордость и счастье Стора, была мертва. И как мертва! Платье разорвано в клочья и промокло от крови, дивное лицо исполосовано ножом, левая рука выгнута под неестественным углом. Признаться, с первого взгляда Стор и не признал своей жены в этой тряпичной кукле. А когда понял, что это всё-таки тело его Джоан, не смог вымолвить и слова. Так и стоял, пока не подошла маленькая Лори и не подёргала его за рукав.

- Папа, где мама?

Тут Стор завыл.

18.

Когда Стору было десять, отец показал ему, на что были способны древние, некогда безраздельно владевшие всеми землями архонтов. Он отвёл сына в подземный некрополь Баракос и провёл его по тёмным лабиринтам, слабо освещённым неоновым светом. Изумлённому взгляду Стора открылись огромные рычащие чудовища, нагнетающие воздух могучими крыльями, переплетения длинных трубок, по которым сновало сияющее нечто, мерцающие пластины, на которых, сквозь толстый слой пыли, проглядывали неведомые фигуры и символы. Впрочем, некоторые штуки были знакомы отцу Стора. Он указал Стору на ржавый остов какого-то аппарата, к которому была припаяна блестящая дощечка.

- Что ты видишь?

- Не знаю, - честно ответил Стор и тут же поправился, - Доска.

- Да нет же, дубина. Что ты видишь на доске?

- Что-то, - сказал Стор и вздохнул. Фантазия у него не была развита так, как у отца и непонятные вещи всегда ставили в тупик. Отец рассмеялся.

- Это не что-то. Это буквы. Ну, штуки, которыми древние заменяли слова, когда не могли их произнести.

- Как наши палочки? - догадался Стор. - Как руны?

- Ну, почти, - неопределённо сказал отец. - Не отвлекайся. Смотри, это "С".

- С, - повторил Стор.

- А дальше, похожая на сплюснутый кружок, это "о". Скажи "О".

Так Стор начал учиться чтению на древнем языке. Надпись на той подземной табличке он запомнил на всю жизнь, хотя её значение так никогда и не понял. Надпись на табличке звучала так:

"Собственность Корпорации цветов".

19.

Благодаря чтению и письму Стор научился обходиться без примитивных карт и путанных дорожных знаков. Теперь он мог составлять свои собственные путевые заметки. Он часто сбегал из дома и неделями бродил по окрестностям. Каждый день он вставал с мыслью, что сегодня непременно найдёт что-то чудесное. Лучшей его находкой был продолговатый баллон с тёмно-красной жидкостью внутри. Баллон был запаян с обеих сторон и нагревался, если его встряхнуть.

Сколько ещё людей скитались по всему свету в поисках древних чудес? Стор знал только двоих. Первым был его отец. Вторым его друг Ален.

Алену было одиннадцать, на год меньше, чем самому Стору. Его родители были кочевниками, перевозившими грузы через Соляную пустыню. Ален часто болел, поэтому дела у его родителей шли туго. Он с трудом переносил длительные переезды, а после единственного перехода через пустыню совсем потерял здоровье. Его родителям часто приходилось оставаться на несколько недель в деревне, где планировали остановиться всего на одну ночь. Однажды они заночевали в доме семьи Стора. Ребёнку было совсем плохо. Совсем недавно он перенёс корь, и его шатало как тростинку на ветру. Мать Стора сжалилась над мальчиком и предложила оставить его у них. Родители Алена вернулись за ним только через два года.