Сергей Суханов - До и после Победы. Книга 2. Становление.

Как бы то ни было, Гельмут вывел самолет на взлетную полосу, прибавил газу и, едва набрав нужную скорость, резко пошел вверх. Из-за этих чертовых снайперов приходилось брать меньше боекомплекта и топлива, отчего боевые возможности и так сокращались - пока долетишь до нужного района, уже пора бы и возвращаться. Может, с аэроузлом что-то и выйдет - и ближе к фронту, и проще охранять. Все-таки в штабах сидят головастые ребята ...

Группа наконец собралась и Гельмут некоторое время наслаждался полетом. Пока откуда-то не вынырнули двое русских и последнее, что Гельмут запомнил, это мысль о том, что не так уж ему и нужно это поместье в новых землях. Он и дома неплохо обихаживал родительский огородик ...

После этого для Гельмута началась полоса везения. Во-первых, пуля прошла по касательной, сорвав кусок шлема и оставив на черепе кровавую борозду. Во-вторых, самолет, лишившись управления, донес его на разбитом очередью двигателе до невысоких, но густых посадок, куда и ткнулся носом, с деликатной мягкостью сохранив тело пилота и почти не добавив ему повреждений - пара синяков не в счет. Потом его в бессознательном состоянии вытащили из загоравшегося самолета партизаны, сделали перевязку и быстро смогли переправить из немецкого тыла в русский, где он попал к опытным хирургам, которые быстро заштопали его в общем-то пустяковую рану, но, самое главное, не дали загнуться от начинавшейся горячки, вколов поистине чудодейственное лекарство. Потом был военный суд, на котором Гельмута признали виновным только в том, что он участвовал в боевых действиях. К счастью, он не повелся на поводу у Шульца, который предлагал ему в один из вылетов расстрелять машину с красным крестом, о чем Гельмут и рассказал чистосердечно и со всей откровенностью - а чего не рассказать, если после некоторого числа побоев ему заменили следователя и тот разговаривал с ним совсем по-другому - вежливо и обходительно. Не помочь такому человеку Гельмут считал просто неприличным.

За время следствия и суда он оправился от ранения и контузии, поэтому работа в исправительно-трудовом лагере была для его молодого организма не слишком обременительной - тяжеловато, конечно, валить деревья или махать лопатой, но кормежка была неплохая, да и свободного времени оставалось достаточно для отдыха, особенно когда попавшие в лагерь раньше него предложили участвовать в политико-экономическом кружке - начальство смотрело на беседы положительно, поэтому участникам кружка предоставляли чай и печенье, и это вместе с сокращением рабочего времени на полчаса - чтобы они успевали подготовить свой еженедельный доклад и заслушать доклад одного из товарищей. Да и вообще - на его книжку даже капали какие-то рубли за работу, ну, после того, как вычислят плату за кормежку и содержание. Правда, получить на руки он мог немного - процентов десять, на лавку хватало, а остальное и тратить-то было негде. "Вот победим фашизм - тогда и потратите" - любил приговаривать начальник лагеря.

Да, теперь Гельмут понимал всю ошибочность взятого Гитлером курса - об этом неоднократно писали в газетах, что давали им читать, да и в докладах, что своих, что товарищей, неоднократно проскакивали мысли о пагубности нацизма и преимуществах мирного сосуществования разных наций. И русские-то боролись именно против фашизма, а не против немцев. Ну, то, что в их стихах и песнях проскакивали именно немцы - это ничего не значило - "особенности пропаганды, не более того" - говорили ответственные за воспитательную работу - что из русских, что из немцев. Гельмут в это верил - если бы русские боролись именно с немцами, ему бы не устроили такую в общем-то сносную жизнь - ведь он с ними воевал !!! Поэтому-то Гельмут безо всякого зазрения совести сообщил старосте их общежития, что вот тот Шмидт, который вчера так яро оспаривал доктрину о грядущей победе коммунизма, на самом деле никакой не Шмидт, а ССовец, только Гельмут не знает его имени. Но не Шмидт, и не пехотный летйенант - это точно. Вскоре лже-Шмидт куда-то пропал, а на счет Гельмута перевели премию за важные сведения. Но Гельмут отказался от нее и перевел всю сумму в фонд немецких детей - все-таки получать деньги от русских за передачу информации, попахивает предательством. А немецким детям после войны всяко придется тяжело, и этот фонд им здорово поможет. Вот стали бы русские организовывать такой фонд, если бы воевали не с фашизмом, а с немецким народом ? Да о чем тут вообще разговаривать ?!?