Григорий Неделько - Неомифы (сборник)

Каждая игра создана для определенной цели. Если ты пытаешься добиться успеха в бизнесе – возьми «Триллионера», нужно победить врагов – купи «Военное искусство». Конечно, выпускают и повседневные манипуляторы, чаще всего карты, что ты раскладываешь, выясняя: идёшь ли на работу, получишь ли прибавку к жалованию, как сложится свидание…

Федор слышал и об универсальных играх, тех, где на кон ставят жизнь или судьбу. Об играх, способных помочь в любой ситуации… или навредить – как фишка ляжет. Хм, возможность пойти ва-банк, чтобы забрать громадный куш? Верилось с трудом…

Борьба определяет бытие, целиком состоящее из неожиданного, нелогичного. А иногда безудержно хотелось малой толики стабильности и предсказуемости.

Это произошло молниеносно.

Игра напоминала пятикарточный покер с обменом, только раздавалось по четыре карты плюс дополнительная, а в колоде насчитывалось шесть джокеров. Предыдущую пару часов Фёдоровой жизни вырвала с плотью натренированная рука кого-то могущественного. Азарт, позабытый, приевшийся, нахлынул с новой силой.

Торбинин обзавёлся неплохим выигрышем: пятью удачами – тремя мелкими, одной средней, одной крупной – и двумя успешными начинаниями. Начинания радовали особенно: если грамотно их применить, можно в перспективе добиться как любви, так и счастья.

Игрок напротив него, белобрысый крепыш со сломанным носом и приросшей к лицу ехидной полуулыбочкой, перетасовал карты.

– Все радости в этом году, начиная с сегодняшнего дня, – сказал он словно бы в тёмную пустоту казино.

Торбинин не колебался.

– Согласен. Ставлю… свободу на шесть месяцев.

– На пять. Лет, – чётко произнёс белобрысый.

– На двенадцать месяцев.

– Ладно, на два с половиной года.

– Хорошо.

Анте не использовали.

Когда раздали карты, неряшливо одетый парень справа от Торбинина пасанул почти не глядя. Фёдор чекернулся. Возрастная женщина с плоской грудью, что сидела слева, стукнула по столу. Белобрысый поступил так же.

После обмена первым ходил архитектор: он снова сделал чек. Женщина сбросилась. Ехидца пропала с лица блондина, он безразлично глянул на карты, потом на визави и озвучил ставку:

– Олл-ин.

Торбинин ничем не выдал волнения. Неуверенность длилась секунды – потом он согласился.

– Что у тебя есть? – осведомился белобрысый и, стоило Фёдору достать бумажник, презрительно скривился. – Убери эту мелочёвку.

– Там много денег, а ещё карточка…

– Поставь что-нибудь другое. Какую игру юзаешь?

– Пасьянс, тридцать семь карт.

– Сойдёт.

– Но… А, ладно!

Он положил на середину стола колоду – и вскрылся. Четыре туза.

– Бери доп, – сухо произнёс мужчина напротив, игравший в закрытую.

Ещё одна карта легла на зелёное сукно, завершая комбинацию Торбинина, – джокер! Боясь поверить глазам, он смотрел на сочетание «любовь», которое в этом «покере» ничего не означало само по себе, но приносило ему однозначную победу.

– Теперь ты, – не сдержавшись, радостно выдохнул Фёдор.

Белобрысый, не имевший права длить дальше, неторопливо снял с шапки колоды карту, присоединил к своим. Причмокнул и выложил пятёрку джокеров на стол.

Приятный полумрак игорного заведения навалился неподъёмной вязкой тьмой гроба. Сознание не принимало действительности, протестовало, сходило с ума!

А действительность сверкала ехидной полуулыбочкой.

Полдюжины шутов и остальные карты вернулись на место, белобрысый принялся меланхолично их мешать.

– Ты жульничал! – закричал Фёдор на всё казино. – Ты не мог собрать роял-джокера!

– Даже если так, – невозмутимо отозвался победитель, – что с того? Решения игры не отменить.

– Гад!

Торбинин рванулся вперёд, через стол, чтобы хорошенько вмазать шулеру. Хук справа, от неопрятного юнца, повалил проигравшего на пол.

– Это игра, чувак, – впервые за два с лишним часа заговорил парень, скрежещущим, неприятным голосом. – Без обид.

Вывалившись на улицу, Фёдор вытер кровь рукавом. Плевать, что испачкался: хотелось умереть, покончить с собой, к чёртовой матери вынести из своей тупой башки ту жижу, что он по ошибке принимал за мозги!.. Где уж тут размышлять о внешнем виде. Только вот пистолет взять негде. Может, купить в специализированной лавке? У беспринципного хмыря-эмигранта…

Так, размышляя о смерти, представлявшейся ему наиболее лёгким и правильным выходом, он забрёл в Восточный район. Торбинин никогда не ходил сюда, в немалой степени из-за того, что люди востока относились к пришельцам с прохладцей. Хоть криминал тут был редкостью, у каждой нации – своя территория.