Филип Фармер - Одиссея Грина

Изрядно запыхавшись, подбадривая друг друга, а порой и чертыхаясь, они наконец достигли вершины самого высокого холма. Внезапно они оказались на поляне, венчавшей эту вершину. Прямо перед ними стоял лес тотемных шестов, бледно отсвечивающих в лунном свете. За ними зияла темная пасть большой пещеры.

Грин вышел из тени ветвей, чтобы осмотреть все получше. Вернувшись, он сказал:

— Там рядом с пещерой избушка. Я заглянул в окно. В ней спит старуха. Но ее кошка проснулась и, наверное, разбудит ее.

— На всех шестах — черепа кошек, — вмешалась Эйга. — Должно быть, это священное для них место. Наверняка вход сюда запрещен всем, кроме старых жриц.

— Может, и так, — ответил Грин. — Но должны же они проводить где-то здесь религиозные обряды. Там, с другой стороны от входа в пещеру, куча человеческих черепов и покрытый кровью столб. У нас два выхода. Можно спуститься по другой стороне холма, выбраться на равнину и попытать счастья там. А можно спрятаться в пещере и надеяться, что из-за табу никто не будет нас там искать.

— А мне кажется, они первым делом заглянут сюда, — сказала Эйга.

— Нет, если мы не разбудим старуху. Тогда дикари, если спросят ее позднее, не проходил ли кто мимо, получат нужный нам ответ.

— А как насчет кошек?

Грин пожал плечами.

— Будем надеяться, что нам повезет и они не начнут вопить, когда мы войдем в пещеру.

Он имел в виду все усиливающееся кошачье мяуканье.

— Нет, — возразила Эйга, — этот шум привлечет сюда островитян. Они поймут, что здесь кто-то чужой.

— Ладно, — ответил Грин. — Я не знаю, что собираешься делать ты, а я иду в пещеру. Я слишком устал, чтобы бежать дальше.

— Мы тоже, — согласились остальные женщины. — У нас больше нет сил.

Наступило молчание, и это молчание нарушил чей-то голос. Мужской. Он тихо прошептал:

— Пожалуйста, не пугайтесь. Не кричите. Это я…

Из тени позади них вышел Майрен с прижатым к губам пальцем и блестящим в лунном свете глазом. Это был потерпевший крушение капитан, а не командир «Птицы Счастья» в красивой форменной одежде, что владел солидным богатством и распоряжался судьбами членов клана Эффениканов. Но в другой руке он нес брезентовый мешок. Грин, увидев его, понял, что Майрен умудрился не только спасти собственную шкуру, но и унес все свои драгоценности.

— Смотрите! — объявил Майрен, взмахнув мешком. — Не все еще потеряно.

Грин думал, что он имеет в виду свои драгоценности. Но Майрен повернулся и дал знак кому-то позади себя. Оттуда выскользнул Гризкветр. Слезы блестели у него на глазах, когда он подбежал к матери и упал в ее объятия. Эмра тихо заплакала. До сих пор она удерживала горе по детям, которые, как она думала, навеки пропали для нее. Теперь, увидев старшего сына, вышедшего из тьмы деревьев, будто из могилы, она словно освободилась от ледяного панциря, скрывавшего горячий поток чувств.

Она всхлипнула:

— Спасибо всем богам, что вернули мне сына.

— Если боги такие всемогущие, почему они позволили убить других твоих детей? — мрачно спросил Майрен. — И почему они убили моих сородичей, почему они разбили «Птицу»? Почему?..

— Заткнись! — приказал Грин. — Теперь не время сожалеть о потерях. Нам нужно поскорее выбраться из этой заварушки. Плакать будем после.

— Меннирокс — неблагодарный бог, — пробормотал Майрен. — И это после всего, что я сделал для него!

Эмра вытерла слезы и обратилась к сыну:

— Как ты спасся? Я думала, что всех мужчин, кто не погиб во время крушения, проткнули копьями.

— Да, почти всех, — ответил Гризкветр. — Но я забрался в трюм и спрятался позади перевернутого рыбного чана. Там было мокро, а вокруг полно дохлой рыбы. Дикари сразу меня не заметили. Но потом бы, конечно, нашли, когда принялись бы грабить судно. Эта мысль заставила меня пробраться на другую сторону ветрохода, подальше от дикарей. Потом я ползком перебрался в густую траву на краю острова и чуть не умер от страха, потому что головой уперся в Майрена, который тоже прятался там.

— От толчка меня выбросило с передней палубы, — вмешался капитан, — и, конечно, переломало бы мне все кости, но я упал прямо в парус, прикрепленный к мачте, упавшей справа по борту. Похоже было на то, как если бы я упал в гамак. Оттуда я соскользнул в траву и пополз по самому краю острова. Несколько раз я чуть было не свалился с него. Будь я немного потяжелее или потолще…

— Слушайте, — прервал его Гризкветр. — Этот остров — вуру!

— Что ты имеешь в виду? — спросил Грин.