Джеймс Кори: Боги Риска

«Да».

Худой человек встал. Дэвид никогда не был уверен, какого возраста Хатч в действительности. Более старый, чем он или Лили, но моложе, чем родители Дэвида. Этот промежуток лет включал в себя бесконечные вариации.

Хатч пожал плечами под своим красным, как пыль, пальто и, вытащив маленькую вязаную шапочку из кармана и встряхнув ей, набросил на свои белоснежные волосы. Лили встала вместе с ним, но Хатч положил ей руку на голое плечо и повернул девочку к Дэвиду.

«Ты отведешь мою девушку назад к ее дому, а, малыш? Мне нужно кое что сделать.»

«Хорошо», сказал Дэвид. Лили сняла свой шарф с фонаря, и грязная небольшая комната стала более яркой.

Хатч отсалютовал тремя пальцами, а затем раскрыл дверь и вышел. Правило заключалось в том, что сначала выходил Хатч, а потом, спустя только десять минут мог выйти Дэвид. Он не знал точно куда пошел Хатч, а так как Лили была здесь, с ним, его больше ничего не волновало. Лили прислонилась к нему, пахнущая вербеной и девушкой. Она была на год старше его, но он мог бы положить свой подбородок ей на макушку.

«Ты в порядке?» спросил он.

«Э...» ответила она своим влажным голосом. «Приход начинается.»

«Это хорошо.» Он привлек ее немного ближе. Она положила голову на его грудь, и они ждали спокойно в течение драгоценных минут, перед тем, как уйти.

Семь сообществ — называемых районами — рассеянных по всему северному пространству Пазухи Авроры составили Новый Лондон. Город, такой как он был, прятался глубоко в плоть Марса, используя почву в качестве изоляции и радиационного ограждения только с десятью куполами, выступающими на поверхность. Сорок тысяч человек жили и работали там, вгрызаясь в неумолимый камень второго дома человечества. Станции метро создали простую веб-топологию, которая определила социальные формы и структуры. Aterpol был единственной станцией связанной с любым районом, и таким образом, это стало фактическим центром города.

Salton находился под самым большим сельскохозяйственным куполом и имел поверхностную монорельсовую дорогу в обсерваторию в Дханбад Нова, и таким образом, высший университет и технические клиники были сконцентрированы в нем. Университет уровнем пониже был в Breach Candy, где Дэвид с семьей собственно и жили.

Нариман и Мартинезтаун были местами серийного производства и выработки энергии в первой волне колонизации и после перемен, пришедших с новыми технологиями, оба района изо всех сил пытались повторно обрести цель и смысл для себя.

Innis Deep и Innis Shallows, имевшими только по одной ветке, сделались тупиками и приютами для того сорта марсиан, что можно назвать великими -

антиобщественными, независимыми, и нетерпимыми. Адрес в Innis был меткой чужака, кого-то опасного или уязвимого, Лили жила в Shallows, а Хатч в Deep.

Так же, как все районы отличались, станции метро были одинаковыми: высокие, арочные потолки, яркие с полным спектром, легким и хаотическим эхом; видеомониторы тонкой пленки, приклеиваемые к стенам, сообщали общественную информацию и рекламу; киоски, продающие еду и одежду, следуя причудам и моде, закрывались и открывались так же регулярно, как приливы и отливы. Камеры видеонаблюдения смотрели сверху на все, идентифицирующий софт сверял в толпе лица с именами. У воздуха всегда, казалось, были слабые ароматы озона и дешевой еды и мочи.

Пластиковые флаерсы всегда выглядели одинаково, объявляли ли они о классах йоги, потерянных домашних животных или независимых музыкальных представлениях. Дэвид был в городе в Долине Маринер и на базе в Горе Олимп, и там станции метро были точно такие же. Один объединяющий культурный продукт Марса.

Дэвид вел Лили через суматоху станции Мартинезтауна. Он переместил свой ранец так, чтобы она могла положить руку вокруг его талии. Чем дальше они шли, тем менее устойчивей были ее шаги. Ее рука вилась вокруг него как плющ, цепляющийся за столб, и он мог чувствовать неподвижность ее мышц и услышать это в ее голосе, когда она говорила. Ее зрачки расширились от удовольствия и химического взрыва в ее мозге. Он задался вопросом, что она видела.

«Ты никогда не пробуешь товар сам?» спросила она снова, не сознавая, что это было в третий раз.

«Нет», повторил Дэвид. «Я заканчиваю свои занятия поздно. Нет свободного времени, чтоб расслабиться вечером. Позже возможно. Когда я прихожу домой.»

«Ты такой умный,» сказала она. «Хатч всегда говорит, какой ты умный.»

Перед ними, около платформы, толпа около пятидесяти человек пела вместе и держала плакаты. Дюжина полицейских одетых в форму стояла на расстоянии в несколько ярдов, не вмешиваясь, но внимательно наблюдая. Дэвид наклонил голову и повел Лили в сторону, как если бы они направлялись к туалетам мимо платформы подальше от полиции. Не то, чтобы полиция обращала много внимания на пешеходный поток. Их внимание было сосредоточено на протесте. Плакаты были написаны от руки или напечатаны на клееной бумаге стандартного размера. У одной пары были мониторы тонкой пленки, свернутые петлей.