Денис Луженский - Выход дракона

— Давай, давай, Олаф, — поторопил гладиатора Чейз, — времени мало.

— Успеем, — буркнул Рейнборн, устраиваясь внутри «железной девы».

Створки плавно сомкнулись, стало очень тесно и темно. Рейнборн расслабился, борясь с приступом слабой клаустрофобии. Полминуты прошло в тихом жужжании сканера, потом перед глазами вспыхнул предупреждающий сигнал и секунду спустя тело борца обожгли одновременные уколы нескольких сотен микроинъекторов. Боли не было, обнажённую кожу словно облили не слишком горячей водой.

Пс-с-с-ст! — удовлетворённо возвестил косметограф и вновь раскрыл свои тесные объятия, выпуская пленника. Всё, конец процедуры.

— Ну, как? — спросил Чейз.

— Как всегда, — Рейнборн хмыкнул. — Как в первый раз, пять лет назад.

Он подошёл к большому, в половину стены, зеркалу и добрых три минуты наблюдал, как на его теле проступает татуировка. Будто незримый художник в бешеном экстазе творения взмахивал кистью-невидимкой. На мускулистом, абсолютно лишённом жира торсе, на руках и ногах чудесным образом появлялись чёрные полосы и пятна. Рисунок охватывал каждый участок кожи, за исключением, разве что, паховой области. Лицо тоже преобразилось — благодаря продуманной асимметрии пятен и полос оно всё меньше походило на человеческое. «Татукор Нано» — «живая краска», коктейль из косметических наноботов — творил обыденное, давно ставшее привычным чудо.

— Мяу, — сказал Рейнборн своему отражению. Чейз за его спиной фыркнул.

— Кр-расавец! Настоящий зверь!

— Пока не настоящий, — гладиатор со значением провёл пальцами по татуированному бицепсу. Где-то там, под контрастно побледневшей кожей, среди каждой тысячи крошечных капсулок «живой краски» затерялись десятки малышей совсем другого роду-племени. Эти чужаки изначально обитали в картриджах с фальшивой зелёной маркировкой, а теперь стоит им лишь на несколько секунд попасть под свет голопрожекторов — все они лопнут, как созревшая лягушачья икра, и их содержимое пойдёт на штурм кровеносной системы…

— Олаф, — в голосе Чейза послышалось едва уловимое напряжение, — я тут обдумывал перспективы…

— Я в порядке, Хэм, — спокойно произнёс Рейнборн. — Всё под контролем.

— Чёрт, — толстяк развёл руками и улыбнулся несколько натянуто, — мне тоже так казалось. Сломанные руки, свёрнутые носы, зубы по всей арене — это нормально, за такое нам и платят. Но когда ты просто берёшь, и у всех на глазах приканчиваешь противника…

— Брось, Хэм. Он просто проиграл. Совсем. Так случается.

Рейнборн с удовольствием потянулся. Сейчас, когда татуировка наконец-то легла на его тело, к нему возвращалась привычная уверенность в себе.

— Помнишь, я ведь выходил в Стакан неделю назад. Никого не убил.

— Не убил, — согласился Чейз, — всего лишь выбил претенденту к чертям коленную чашечку и локтевой сустав в труху превратил. А прошлому оставил на память два сломанных ребра и трещину в лучевой кости.

— Ты это записываешь, что ли? — поинтересовался Рейнборн.

— Записываю. И потом ещё наизусть учу. Олаф, послушай меня…

— Говорю же, я в порядке. Дзёнсай сам напросился. Остался бы лежать — остался бы жить.

Толстяк вздохнул.

— В Лиге не понравится, если ты ещё кого-нибудь уложишь наповал посреди арены. Там будут недовольны. Понимаешь?

— Понимаю, — легко согласился Рейнборн. — Я не стану его убивать, обещаю. Я и не собирался. Я даже этого не хочу . Сломаю парню пару-тройку костей. В назидание. И всё.

«Это ты их побеждаешь», — сказал гладиатору Чейз. Обычная ободряющая ложь… ну, во всяком случае, полуправда. И оба на этот счёт никогда не питали глупых иллюзий. Собственно, потому бывший нанотехник и выбрал когда-то Олафа — он увидел в глазах борца спокойную трезвую оценку собственных сил. Олаф Рейнборн ясно понимал, что чемпионом ему не бывать. Самое большее — эффектным статистом, красивой грушей для битья. Единственная роль у «груши» — принимать чужие удары, и если очень повезёт — это будут удары будущих звёзд.

«Моё почтение, господа, — прозвучало однажды перед Советом учредителей Лиги гладиаторских боёв. — Меня зовут Хэмфри Чейз. У меня есть человек, который выиграет три следующих „Суперфайта“».

Никому из присутствовавших не было знакомо имя невысокого полноватого брюнета в чистом и тщательно выглаженном, но дешёвом пиджаке. Однако Лигу возглавляли люди практичные. И прагматичные.

«Кто этот человек?» — спросили они.