Бен Бова - Месть Ориона (Орион - 2)

"Все знает", - подумал я.

Золотой бог замер, его улыбка угадывалась даже под капюшоном.

- Объясни мне, - попросил я, - зачем тебе потребовался Иерихон? Почему народ Иешуа так дорог твоему сердцу? Некогда ты утверждал, что не настолько глуп, чтобы радоваться поклонению людей. Неужели это по-прежнему верно?

Он задумался и ответил не сразу, серьезно и тихо:

- Да, все по-прежнему, Орион. Хотя не скрою, в некоторой степени мне приятно поклонение моих же созданий. Но вот тебе истинная причина взятия Иерихона... Я привел этих людей править землей Ханаанской, чтобы унизить тех, кто мешал осуществлению моих планов. В Трое они остановили меня с твоей помощью. Но здесь они бессильны.

У меня не нашлось возражений.

- Итак, они считают меня безумным, верно? Посмотрим же, кто из нас действительно защищает континуум. Все равно они покорятся мне, Орион... Все до единого.

Золотой бог повернулся и направился к реке. Я смотрел, как его фигура растворялась в ночных тенях и звезды одна за другой выступали на небе. Наконец силуэт его исчез.

30

- Но этот проступок может разрушить все наши планы, погубить все надежды!

Юное лицо Бенджамина казалось очень серьезным. Он стоял в моем шатре возле Лукки. Один из хеттов, опустив голову, застыл позади него между двумя другими воинами, а снаружи в зловещем молчании замерла сердитая толпа израильтян.

Елена сидела в глубине шатра в деревянном кресле, которое подарил мне один из братьев Бенджамина. Какая-то женщина принесла ей мягкую перьевую подушку, украшенную широкими красными и голубыми полосами.

Но Бенджамин, не обращая на царицу внимания, сказал мне:

- Этот хетт позабавился с молодой женщиной нашего племени, а теперь отказывается поступить с ней подобающим образом.

Я сильно удивился. Много недель мы прожили в лагере израильтян, не зная малейших неприятностей. Их женщины не общались с иноземцами. Те же немногие, которые решились на это, молодые вдовы и некоторые незамужние женщины, не думали о невинности, даря удовольствия Лукке и его людям.

Но теперь одна из молодых женщин потребовала оплатить ее любовь замужеством.

Я взглянул на бесстрастное лицо Лукки. Я видел - он вооружен. Бенджамин, стоявший возле Лукки, напоминал ребенка и ростом, и комплекцией, и гладким, не изуродованным шрамами лицом. Тем не менее он словно олицетворял честь племени.

- Поставьте этого человека передо мной, - приказал я.

Лукка поднял руку:

- С твоего разрешения, господин, я хочу сказать несколько слов в его защиту.

Я поднял бровь.

- Таков наш обычай, - пояснил Лукка. - Я его начальник и отвечаю за его поведение.

"Так вот как мы сыграем эту партию", - сказал я себе.

Лукка стоял между мною и обвиняемым. Если бы я захотел совершить скорый суд, сначала мне пришлось бы разделаться с Луккой.

Бенджамин взглянул на бородатого воина и как будто понял, что кроется за словами Лукки.

- Скажи, - обратился я к Бенджамину, - этот воин силой принудил молодую женщину спать с ним?

Тот отрицательно качнул головой:

- Она этого не утверждает.

- Была ли она девственницей?

Глаза Бенджамина округлились.

- Конечно!

Я обернулся к Лукке. Он слегка пожал плечами:

- Все зависит от того, кому верить - ей или обвиняемому.

Бенджамин побагровел:

- По-твоему, она обманывает нас?

Я поднял вверх обе ладони, чтобы остановить раздражение, способное перерасти в схватку.

- Ни того ни другого доказать нельзя. Чего же она теперь хочет от этого человека?

- Чтобы он женился на ней.

- А отец одобряет ее намерение?

- Он требует этого!

Я посмотрел мимо них на обвиняемого, который так низко опустил голову, что лица его не было видно. Обратившись к Лукке, я поинтересовался:

- А согласен ли этот воин жениться на этой женщине?

- Да, он женится на ней.

Я увидел, что воин дернулся, словно в плоть его вонзили раскаленную иглу.

- Так в чем же дело?

- Чтобы жениться на женщине нашего племени, - пояснил Бенджамин, необходимо принять нашу веру.

- А вот этого он не сделает, - проговорил Лукка. - Он поклоняется Тару, богу бури, а не невидимому безымянному духу.

Чувствовалось, что Бенджамин вот-вот взорвется. Он покраснел от корней волос до ногтей. Если бы при нем было оружие, он немедленно набросился бы на Лукку - в этом я не сомневался.

Взяв его за плечи, я повернул молодого человека к себе лицом.

- У каждого народа свои боги, мой друг, - вымолвил я как можно мягче. И ты это знаешь.

Бенджамин глубоко, с присвистом вздохнул. Лицо его начало обретать нормальный цвет.