Бен Бова - Месть Ориона (Орион - 2)

- Ты говоришь загадками, Орион.

- Возвращайся в лагерь, старик. Здесь тебе не место. Того и гляди, какой-нибудь пьяный ахеец примет тебя за троянца.

Но он не пошевелился, лишь прислонился к колонне.

Я заметил, что некогда ярко-красная краска на ней потемнела и кто-то уже выцарапал острием меча имя - Терсит.

- До встречи в лагере, - напомнил я.

Он грустно кивнул:

- Да, до встречи... В час, когда могучий Агамемнон будет делить добычу и решит, сколько женщин и сокровищ понадобится ему самому.

- Ступай в лагерь, - сказал я еще решительнее. - Немедленно. Это не совет, Политос, а приказ.

Он глубоко вздохнул и выдохнул воздух, а потом неторопливо поднялся на ноги.

- Возьми этот знак. - Я передал ему браслет, который мне вручил Одиссей. - Будешь предъявлять его любому пьяному грубияну, который захочет снести твою голову с плеч.

Он без слов принял вещицу, она оказалась велика для его худой руки, поэтому он нацепил браслет на тощую шею. Я расхохотался.

- Ты смеешься в гибнущем городе, - проговорил Политос. - Господин мой, ты становишься настоящим ахейцем.

Он неуверенно принялся спускаться по ступеням - похоже было, что этому человеку все равно, куда идти.

Я вошел в зал, вдоль стен которого выстроились изваяния, ахейские воины уже отдавали распоряжения слугам, приказывая им брать богов и относить статуи к кораблям. А потом направился в тот открытый дворик, некогда бывший таким очаровательным. Теперь повсюду валялись сброшенные и разбитые горшки, затоптанные цветы; многочисленные трупы заливали кровью траву. Крохотная статуя Афины исчезла. Огромная фигура Аполлона валялась разбитая на куски. С мрачным удовольствием я ухмыльнулся, увидев обломки.

Одно из крыльев дворца уже полыхало. Я видел, как огонь вырывается из окон, потом закрыл ненадолго глаза, пытаясь припомнить, где находятся покои, в которых Елена беседовала со мной... Но как раз там теперь бушевало пламя.

На балконе над моей головой послышались крики и проклятия. Зазвенел металл о металл. Битва все еще продолжалась.

- Женщины царской семьи заперлись в храме Афродиты, - услышал я за спиной голос ахейца. - Живей!

Воин говорил так, словно его пригласили на вечеринку, а он опоздал; или же просто спешил вернуться на свое место в театре, прежде чем занавес откроется и начнется последний акт трагедии.

Я выхватил меч из ножен и бросился к ближайшей лестнице. Горстка троянцев стояла насмерть в конце коридора. Они преграждали путь к царским покоям, отражая натиск толпы крикливых ахейцев. Там, за дверями, которые защищали обреченные, находился старик Приам вместе с женой Гекубой, их дочери и внуки.

Значит, Елена тоже должна там находиться. Я увидел Менелая, Диомеда и Агамемнона, они угрожали копьями нескольким отчаянно оборонявшимся троянцам. Ахейцы хохотали и издевались над ними.

- Зачем вам отдавать свои жизни? - прокричал Диомед. - Сдавайтесь, и мы позволим вам жить.

- Рабами сделаю, - ревел Агамемнон.

Троянцы бились упорно, но их осталось очень мало, они были обречены. Храбрых воинов уже прижали к дверям, которые они столь мужественно защищали, и все больше и больше ахейцев присоединялись ко всеобщей потехе. Я побежал по коридору через комнаты, где победители рылись в ящиках с великолепными одеяниями, хватали драгоценности из выложенных золотом ларцов, рвали шелковые ткани со стен.

Скоро вспыхнет и это крыло дворца - слишком скоро.

Я увидел балкон, перепрыгнул через его ограду и, с трудом дотянувшись, уперся рукой в край окна в ровной стене храма. Перескочил... Раздвинув занавес из шнуров, унизанных бусинами, я заглянул в маленькое, едва освещенное святилище и увидел голые стены, давно истершиеся плитки пола, вдоль стен небольшие статуи-вотивы [предметы, приносимые в древности в святилища или храм и посвященные божеству], на которых еще оставались венки из пожухлых цветов. Пахло благовониями и свечами... А возле двери спиной ко мне, - в страхе стиснув ладони, стояла Елена.

Из-за двери до меня доносились звуки битвы. Легко ступая, я тихо направился к ней.

- Елена, - промолвил я.

Прикрыв рот рукой, она резко обернулась ко мне, напрягшись от ужаса. Узнав меня, Елена немного расслабилась.

- ...посол, - прошептала она.

- Орион, - напомнил я.

Она стояла в смятении, облаченная в платье, расшитое золотом и драгоценностями; куда более прекрасная, чем положено смертной женщине. А потом подбежала ко мне, сделав три крошечных шажка, и прижалась златокудрой головкой к моей перепачканной кровью груди. От волос ее пахло благоуханными цветами.