Александр Арбеков - Девушка, которая, якобы, не умела любить

— Спасибо.

— Чем ты занимаешься, Мария?

— Я же говорила вам, что я инвалид с детства. Была… Боже, как я вам благодарна! Всё-таки чудеса бывают и случаются на этой суетной и вечной земле!

— Земля наша отнюдь не суетна и не вечна, Маша! Но чудеса бывают на ней и на многих других землях, и во многих других Мирах!

— Ах!? Что!?

— Да я так… Размышления вслух.

— Понятно. Разрешите Вас покинуть? Я слышу, как поднимается лифт. Это, видимо, врачи Скорой Помощи. Странная ситуация, однако…

— А в чём её странность?

— Во всём. И мне непонятна её абсолютная невероятность!

— Ну, врачи едут. Лифт, слава Богу, работает. Я лежу и жду их. В чём, всё-таки, невероятность?!

— В том, что Вы лежите и ждёте их, хотя, как я подозреваю, они должны ждать Вас, так как Вы совершенно не нуждаетесь в их помощи, а они очень сильно нуждаются в Вашей помощи!

— Вообще-то, я великий врачеватель. Способен лечить дистанционно. Сейчас я успешно продемонстрировал свои способности.

— Ну, ну…

— Не верите?

— Верю, верю! Вставайте же. Вы посмотрите на себя со стороны!

— Бывает… — неопределённо ответил я. — И на старуху бывает проруха. Подчас я хочу чувствовать себя самым обычным и простым человеком. Не встану я! Мне так удобнее! Простоты и обыденности я жажду!

— Да, я согласна. Вся суть в простоте.

— А когда же я удостоюсь чести увидеть вас, Мария?

— Через неделю. Нет, лучше через две, три! Я сама Вам позвоню в дверь или постучу в неё, и войду, дабы выразить Вам благодарность за дарованное мне чудо исцеления! А до этого я приведу себя в порядок! Пожалуйста, не открывайте глаза!

— А что, вы страшная, толстая или худая? У вас отсутствуют конечности? Неужели вы стары и не ощущаете оргазма?!

— Боже мой! Ну что такое Вы несёте!

— Бывает… Сотрясение головного мозга, очевидно. Как вы считаете, Мария. Если я сотворил чудо и вернул вас к нормальной жизни, то мне это воздастся и зачтётся?

— Конечно!

— Ну, и хорошо, ну и славно, — улыбнулся я и окончательно и бесповоротно потерял сознание.

Очнулся я очень резко и неожиданно, и мгновенно полная ясность воцарилась в моей истерзанной душе, или в голове. Собственно, душа, вроде бы, там и находится.

— Привет, — сказала довольно симпатичная, улыбающаяся и миниатюрная женщина примерно лет двадцати пяти или тридцать от роду, сидящая в кресле около моей кровати.

— Привет, — улыбнулся я. — Ты кто?

— Та самая Мария.

— Ну, и как же ты себя чувствуешь, Мария?

— Прекрасно, превосходно! Спасибо Вам за оказанные милость и честь! — улыбнулась Мария.

— Не за что, — проворчал я, пошевелился слегка и поморщился. — За милость и честь не стоит благодарить, потому что они даруются от лёгкого сердца, которому безразличны благодарности, ибо оно, это сердце живёт и дышит тем добром, которое оно же и сотворило.

— Да, Вы правы, — легко и светло улыбнулась Мария.

— И как долго я нахожусь в этом месте?

— Неделю. Частная клиника. Я всё оплатила.

— Я вам возмещу затраты.

— Ради Бога! Вы не представляете, какие у меня затраты были, пока я тяжело болела!

— Хочу омаров или лобстеров! Больших, огромных, в меру солёных и пахнущих укропом. И ещё хочу под них парочку жирных рыбцов, и три литра свежего бочкового пива, и стакан ледяной водки немедленно! И томатного сока! И специй в него, и перца!

— Ну что Вы такое говорите?! В Вашем-то состоянии!?

— Плевать мне на моё состояние! Достань из холодильника всё, что я только что заказал!

— Ну, я не знаю… О, Боже! — изумилась и испугалась Мария, открывая дверцу холодильника. — Откуда всё это?!

— Оттуда! — сухо произнёс я и задал женщине прямой вопрос. — Ты девственница?

— Увы, да… У меня никогда не было мужчины.

— Никаких «увы»! — возмутился я. — Сейчас мы исправим сей печальный недостаток! Ты готова?!

— Конечно же, готова! Я горю и трепещу!

— Так иди же ко мне на грудь, моя малютка!

— Банально, пошло, смешно, но, тем не менее, я готова оказаться на Вашей груди!

— О, как меня гнетут все эти бинты!

— Сейчас мы их сбросим!

— О, моя радость!

— О, мой шалун!

— Ну, иди же ко мне, моя нимфа!

— Иду, иду, мой спаситель!

Я стал, лихорадочно трепеща, и чуть не теряя сознания, раздевать Марию, у которой, оказывается, была довольно неплохая грудь, и в это самое ответственное время в мозгу у меня раздался щелчок, и скорбный голос Серпента произнёс:

— «Величайший Господин! У нас серьёзные проблемы!».

— Да что же это такое! — завопил я, чувствуя, что мой крайне эрогированный член катастрофически теряет свою былую силу. — Сколько можно надо мною издеваться?!