Уильям Тенн: Миры Уильяма Тенна - Том 01

— Как раз об этом я и спрашивал. Зачем столько хлопот, разве нельзя начать с настоящего исходного сырья?

— Какого, например? — спросила она.

Парень махнул рукой в черной перчатке:

— С исходных элементов — углерода, водорода, кислорода и так далее. Весь процесс стал бы намного чище.

— Исходные элементы должны откуда-то поступать, — мягко заметил я. — Кислород и водород можно добыть из воздуха и воды. А углерод?

— Там же, где его добывают для производства прочих синтетических материалов — из угля, нефти, целлюлозы.

Блондинка уселась и расслабилась.

— Все это органические вещества, — напомнила она. — Но если вы собираетесь использовать сырье, которое уже однажды было живым, то почему бы не использовать то, что максимально приближено к конечному продукту? А лучшим и дешевейшим сырьем для производства заменителей солдат являются солдатские тела.

— Конечно, — отозвался парень. — Весьма логично. Куда еще девать мертвые и искалеченные солдатские тела? Не закапывать же их в землю, где они станут просто отходами.

Очаровательная блондиночка начала было согласно улыбаться, но вгляделась в лицо парня и передумала. Ее уверенность куда-то испарилась, и, когда коммуникатор на ее столе зажужжал, она проворно наклонилась к микрофону.

Я смотрел на нее с одобрением. Определенно не пустышка. Просто женственная. Я вздохнул. Понимаете, я многое на гражданке воспринимаю неправильно, но лишь с женщинами моя неправильность становится постоянной проблемой. И это вновь доказывает, что чертовски много всяких странных событий, как выясняется, оборачивается к лучшему.

— Командир, — обратилась она к парню, — пройдите, пожалуйста, в комнату 1591. Ваш экипаж вскоре будет там. А вы, командир, — повернулась она ко мне, — будьте любезны пройти в комнату 1524.

Парень кивнул и зашагал прочь, очень прямой и напряженный. Подождав, пока за ним закроется дверь, я наклонился к блондинке.

— Мне хочется, чтобы «Кодекс о деторождении» вновь изменили, — сказал я ей. — Из вас получился бы отличный тыловой офицер по ориентации. Поговорив с вами, я понял суть Свалки гораздо лучше, чем после десяти инструктажей.

Она с тревогой всмотрелась в мое лицо:

— Надеюсь, вы сказали это искренне, командир. Видите ли, мы все очень преданы этому проекту. Мы чрезвычайно гордимся достижениями нашего предприятия и постоянно обсуждаем их... повсюду, даже в кафетерии. И мне слишком поздно пришло в голову, что вы можете... — она покраснела, и ее лицо стало пунцовым — так краснеют только блондинки, — можете принять мои слова на свой счет. Мне очень жаль, если...

— Вам не за что извиняться, — заверил я. — Все, что вы говорили, называется профессиональной увлеченностью. Я в прошлом месяце был в госпитале и слышал, как два хирурга обсуждали, как починить человеку руку и сделать ее здоровой, и говорили они так, словно собирались приколотить новую ручку к дорогому креслу. Я их с интересом послушал и многое узнал.

Уходя, я увидел в ее глазах благодарность — а от женщин можно уходить только так — и направился в комнату 1524.

Очевидно, когда на фабрику не приезжали за утилизированными человеческими отходами, это помещение использовалось как класс. Несколько стульев, длинная доска, пара схем на стене. На одной из схем была приведена информация об эотийцах — та небогатая и сконцентрированная информация, которую нам удалось собрать об этих гадах за кровавые четверть века, прошедшие с тех пор, когда они рванулись мимо Плутона на захват нашей Солнечной системы. Схема мало изменилась по сравнению с той, которую я учил еще в школе, немного удлинился лишь перечень сведений о степени интеллекта и мотивациях. Все это, разумеется, лишь теория, но гораздо более тщательно обдуманная по сравнению с материалом, который я зубрил. Ныне специалисты пришли к заключению, что причина, из-за которой все попытки установить с ними связь закончились провалом, заключается не в том, что это существа, одержимые завоевательской манией, а в том, что они страдают такой же доведенной до предела ксенофобией, как и их менее разумные двоюродные родственники на Земле — общественные насекомые. Стоит, к примеру, муравью забрести в чужой муравейник — чик! Никаких дискуссий, его приканчивают прямо у входа, а если насекомое-нарушитель принадлежит к другому виду, то муравьи-охранники реагируют еще быстрее. Поэтому, несмотря на эотийскую науку, которая в слишком многих отношениях превосходит нашу, они чисто психологически не способны на ментальную проекцию или эмпатию, без которых невозможно понять, что чужое на вид существо обладает разумом, чувствами — и правами! — практически такими же, как и ты сам.