Константин Циолковский - Советская фантастика 20—40-х годов (сборник)

Фашизм противоречил романтике личных открытий, убеждений. Он был несовместим с «русским духом» в его интернациональном, высокогуманистическом понимании. Вс. Иванов повел своего героя в смертную атаку на зло во имя своих убеждений в центральном произведении «фантастического цикла», повести «Агасфер».

Шла война. Фашизм стремился приспособить древние мифы и легенды в своих интересах. Его идеологи представляли бесценные творения людского гения так, чтобы показать порочность человеческой природы, извечную склонность человека к насилию и злу. Фон Эйтцен — Агасфер для Ильи Ильича не просто герой из такого мифа, а лживое олицетворение ползучей хитрости, мракобесия, человеконенавистничества. Под маской Агасфера скрывался неумолимый и жестокий враг. Он замыслил убийство. Пользуясь слабостью, пытался «отстегнуть наглухо застегнутую душу». Начался поединок двух воль и чувств, убеждений, в ходе которого переосмысливалась «западная» легенда об Агасфере. В ней появились даже мотивы русской народной сказки о Кащее бессмертном. Тайну жизни Агасфера, с которым сражался Илья Ильич, по его мнению, хранит обитый медью сундук, где спрятан меч и сумочка с золотым яичком. Илья Ильич убежден в этом. Но как к нему добраться? Значит, надо выиграть поединок.

В поисках «обновления» на Востоке, на русской земле Агасфер и ему подобные старались получить новую жизнь за счет жизни и крови пожалевших его. После каждой встречи с ним герой слабел, его жизнь шла на «умаление». Наконец, отбросив ставшие ненужными жалость и сострадание, Илья Ильич Собрал в кулак все душевные силы и решил проникнуть в тайну жизни фон Эйтцена. Он узнал, где лежит медный сундук, и решительно повел в лес (заметим, в Подмосковье) фон Эйтцена, к заветному дереву. И вот уже золотое яичко в руках у Ильи Ильича, он чувствовал «медленное, еле ощутимое биение». Его воля непреклонна. Герой возродился.

«…Приятное, теплое чувство все росло и росло во мне. Казалось, прибавилось во мне сил, казалось, увидал я родные и широко знакомые места, казалось, встретил я ближайшего и любимого человека… даже рот был у меня окрашен каким — то невыразимо чудесным ощущением. Ух, хорошо! Ух, замечательно!»

Миг победы пришел. Новоявленный Агасфер в облике фон Эйтцена исчез в лиловато — нежной болотной водице. Романтически приподнятые нравственные откровения Ильи Ильича, проникнутые грозным патриотическим пафосом, звучали гимном родной земле, «фантастическому», но такому реальному русскому человеку.

Многие годы Вс. Иванов работал над большим историко — фантастическим романом «Сокровища Александра Македонского». Герой вел поиски частицы культурных сокровищ могущественной державы, которые, по преданию, не погибли и таились где — то в Семиречье, в Джунгарском Ала — Тау.

В 1962 году, составляя сборник для издательства «Советский писатель», Вс. Иванов включил в него роман, сделав примечание: «Сокровища Александра Македонского» — рассказ о мечтателях XX века». Отрывок был опубликован в № 53 журнала «Звезда Востока» в 1967 году, но роман остался незаконченным.

Вс. Иванов оставался «мечтателем» до последних дней жизни. Осенью 1961 года он ездил в родную Сибирь, на Иртыш. Под впечатлением свидания с родиной написал рассказ «Хмель». Восторгаясь красотой «лучистой, сияющей» природы, писатель высказал сокровенные мысли: «Не осень и не снег несут гуси — лебеди, а хмель, блистающий и заздравный хмель жизни.

Хмель, хмель, хмель творчества.

Кудрявый и пушистый пламень жизни».

Опубликованный в «Новом мире» в 1962 году, рассказ «Хмель» стал «лебединой песней» одного из азартных «мечтателей XX века».

Пристально вглядываясь в фантастику 20–40—х годов, мы обнаружили удивительное единство. «Калужский мечтатель», «первооткрыватель», «потомок Солнца», «романтик блистающего мира», «путешественник за горизонт», «мечтатель XX века». Так называли авторов нашего сборника — любовно — ласково, скептико — иронически, нередко излишне критически.

Но это единство не внешнее. Писателей роднит между собой общность помыслов и цели.

К сожалению, тогда их фантастику порой недооценивали. Считали, что по сравнению с А. Толстым, А. Беляевым,

В. Обручевым она менее привлекательна. Действительно, хитросплетения «Аэлиты», «Человека — амфибии», «Земли Санникова», некоторых пародийно — авантюрных романов и военных утопий казались занимательнее, будили воображение. И все — таки в большей мере они посвящались таинствам науки и техники. И это понятно. Страна остро нуждалась в открытиях.