Франсис Карсак: Французская фантастическая проза. Библиотека фантастики в 24 томах

И снова те, кто так думает, ошибаются! Суета людей, потревоженных землетрясением, как я отметил, напоминает движение молекул в газообразной среде. Если проследить за каждой такой молекулой в отдельности, то окажется, что она движется по очень сложной и прихотливой траектории, однако сочетание множества молекул сводит движение всей среды к простейшим элементам. Точно так же, если мы разрушим муравейник, тысячи существ начнут сталкиваться друг с другом, мешать друг другу, выказывая все признаки беспорядочной суеты; и тем не менее через некоторое время муравейник оказывался отстроенным заново.

Вот что представляет собой так называемый "интеллект" людей, который последнее время стало модным сравнивать с разумом ураниан! Но мода проходит, а факты остаются — факты, подтверждающие старые добрые истины о неповторимости уранианской души и избранном предназначении нашей расы. Со своей стороны я буду счастлив, если мои скромные, тщательно проверенные эксперименты помогут рассеять пагубные заблуждения и поставят обитателей Земли на то место, которое они и должны занимать среди живых существ. Разумеется, они весьма любопытны и достойны тщательного изучения, однако наивность и непоследовательность поведения людей должна всегда напоминать нам о том, какой непроходимой пропастью Творец отделил животные инстинкты от уранианского разума.

К счастью для себя, А. Е. 17 не дожил до первой межпланетной войны, за которой последовало установление дружеских отношений между Землей и Ураном. До конца своих дней он пользовался почетом и уважением. Это был простой добрый уранианин, выходивший из себя только тогда, когда ему противоречили. Для нас небезынтересно отметить еще один факт: на цоколе памятника, воздвигнутого в его честь на Уране, помещен барельеф — точная копия телефотографии, изображающей беспорядочную толпу мужчин и женщин. В глубине изображения почти безошибочно угадывается перспектива Пятой Авеню в Нью-Йорке.

В самом центре золотистой равнины готовился к старту имперский лайнер, высотой соперничавший с хрустальными башнями космопорта. Его нос был острым, как лезвие кинжала, и на нем в желто-фиолетово-белых лучах трех искусственных солнц Земли переливалась эмблема Верховного Коммодора. Эти же три цвета соседствовали на государственном флаге империи. Четвертое солнце, настоящее, — оранжевый жаркий шар — приближалось к зениту и словно разбухало на глазах.

Себастьян Сюш изнывал от скуки. Он стоял, на балконе своей квартиры на восемьдесят восьмом этаже блока "Рай" и разглядывал звездолет. По квартире порхали сказочные рыбы — плод изощренной фантазии психографа. В комнатах искусном подобии Эдема — резвились обнаженные девушки.

Наступил полдень. Себастьян Сюш печально вздохнул и оттолкнул снедь, которую услужливо поднесла ему рука робота-кулинара. Чуть позже он все-таки пригубил стаканчик канопской амброзии и опять печально вздохнул.

Вздохнув в третий раз, он ушел с балкона. Его окутали облака ароматов, но он спешил покинуть свою огромную квартиру. Тщетно завораживали его сладостными мелодиями хрустальные колонны и фонтаны с чистейшей родниковой водой — он шел мимо.

Он вышел к Центральному колодцу и на личной Стрекозе спустился вниз. Когда он подлетал к Великой Площади Звезд, ежедневный послеполуденный дождик весело забарабанил по энергозонтикам прохожих.

Себастьян отпустил Стрекозу, она полетела домой, а он пешком отправился к Трехэтажному проспекту. Он торопился и не обращал внимания на толпу, жаждущую удовольствий большого города.

Кто только не попадался Себастьяну по пути — и фомалтейцы с дрожащими усиками, и прозрачные веганы, и громадные насекомые, только что прибывшие с единственной обитаемой планеты системы Мьяго, и беспрерывно щебечущие розовые шары с зелеными глазами, и крохотные динозавры. Он едва не столкнулся с лентой густого тумана, скрывавшей жителя четвертой планеты 6,804 Альфа+3 — новой союзницы Земной Империи.

Ему встречались чиновники многочисленных Посольств Рынка, Принцы Дружественных Созвездий со своими свитами…