Альфред Вогт - И вечный бой…

Слушая их, Модьун почувствовал себя немножко лучше. Они, по-настоящему, считали виновными людей-гиен, которые были лишь немного менее глупыми, чем эти, и, конечно, они никогда не нападут на Ганию снова. Но в силе их протеста заключалась надежда, что, возможно, и у других людей-животных на борту можно так же легко вызвать протест.

Это была только промелькнувшая несерьезная мысль. Хотя это выглядело, как решение – словно человек мог снова вернуть себе власть над людьми-животными Земли.

Он понимал, что такое намерение слишком преждевременно и спросил:

– Вы, четверо, не собираетесь снова идти вниз? В следующий раз будет очередь кого-то другого, да?

– Тогда почему нас позвали сегодня утром и сказали, чтобы мы носили электрические ружья до дальнейших указаний? – пожаловался Дуулдн.

Так вот как это было сделано.

– Какие-нибудь проблемы с вашими ружьями? – небрежно спросил Модьун.

Руузб пожал плечами.

– Офицер-гиена обнаружил неполадку в ружье Иггдооза и позвал нас сюда, чтобы мы его починили. Но, может быть…

Его большие коричневые наивные глаза расширились.

– Может быть, оно еще не отремонтировано как следует. Может быть, поэтому оно разрядилось здесь, у двери? Как ты думаешь, Иггдооз?

Человек-гиппопотам согласился с таким объяснением. После этого Модьун почувствовал, что теперь он много знает, благодаря простоте заговора (вероятно, член комитета обошел Нунули и непосредственно воздействовал на человека-гиену), и сказал:

– Ну, после всего что случилось, то, что вас попросили держать ваши ружья при себе, всего лишь естественная предосторожность. Совсем не значит, что вас пошлют вниз в следующий раз.

Очевидно, такая возможность не приходила им в голову. Они сразу просияли и скоро весело рассказывали о своих тяжелых переживаниях на Гании. Теперь, когда все закончилось, их смех звучал громко, словно они успокаивались, подробно рассказывая и смеясь над отвратительными, опасными моментами высадки.

Скоро Модьуну показалось, что прошло достаточно времени. Пока они выговаривались, он думал.

И принял решение.

Он поднялся. Теперь настал подходящий момент. Он повернулся, посмотрел на четверых друзей, поднял руку, чтобы привлечь их внимание, и сказал:

– Друзья, я должен сообщить вам нечто важное.

Стоя здесь, он объяснил им простыми словами, кто он, что сделал и какие проблемы остались. Когда он закончил, все долго молчали. Наконец, Руузб встал, подошел и молча пожал ему руку. Это было сигналом для других, которые сделали то же самое.

Потом его друзья сидели, глядя на него блестящими глазами и ожидая, что будет дальше. Руузб сказал рассудительно:

– Итак, ты здесь с твоими способностями, присущими существам, которых ныне уничтожили.

Модьун должен был согласиться, что это правда.

– Есть только одна вещь, которую я не понимаю, – сказал он. – Без сомнения, то, что, как они показали, они могут сделать сейчас со мной, они могли сделать и с Судлил. Но они не убили ее. Почему?

– Они сохранили ее, чтобы использовать против тебя, как ты сказал, – мрачно сказал Неррл. – Этот Зувг держит ее перед собой, чтобы ты не мог нанести ему удар.

– Но, если они, действительно, могут мысленно воздействовать на живых существ, – возразил Модьун, – зачем им нужно заниматься всей этой чепухой?

Дуулдн, который до сих пор молчал, вдруг сказал:

– Я не вижу реальной проблемы в будущем. Ты должен просто держаться подальше от этих Зувгов и их хитрого метода управления твоим мозгом, и – он махнул рукой

– проблема будет решена.

– Да! – согласился Иггдооз.

Руузб и Неррл просияли.

– Да, это так, – сказал человек-лиса.

– Нну… – протянул Модьун, колеблясь.

Пауза, которая последовала за этим, смущала его. То, что они предлагали, люди не делают, даже для того, чтобы чего-то избежать. Он считал само собой разумеющимся, что человек – высшая форма жизни.

Перед ним никогда не стояла проблема: может ли он или посмеет ли? Модьун никогда не пренебрегал опасностью настолько, чтобы у него пропадало чувство страха. Если он избегал какой-либо ситуации, то только из философских соображений, а теперь это стало неприемлемо. В этой ситуации он решил поговорить с членом комитета. Он объяснил свое решение друзьям.

– Кто-то должен пойти и выяснить, что они затевают, и убедить их отказаться от этого, если они не смогут дать подходящее объяснение. А я, честно, не понимаю, как они могут это сделать. Например, они взяли сюда миллион существ с Земли для оккупации новой планеты. Кто-то должен сказать им, какой неподходящей была такая программа для всех, кто в ней участвовал: для тех, на кого нападали, и для тех, кто нападал, для тех, кого убили там за несколько мгновений. Вам ведь было не смешно, когда вы ползали там в ганианской грязи, не правда ли?