— Значит это всего лишь военная база, город может быть совсем другим, — вздохнула она. Интересно, это был человеческий город, или они построили новый? К ним подошла ярко, но элегантно одетая служащая порта, очевидно таможенница. И дала им какие–то жетоны, объяснив по какой дорожке идти дальше. Затем служащая подошла к открытой программной панели транспорта, на котором они приехали, что–то из него вытащила, что–то вставила, двери плотно закрылись. И место их соединения разгладилось в одну непроницаемую панель. Транспорт как будто издал почти человеческий вздох и поднялся метра на 3 над землей. А потом отправился в неизвестном направлении. Навсегда унося души двух десятков бывших товарищей прочь. Глаза Кристины начали влажнеть. Но она не позволила им пролиться ни единой слезинкой. И решительно потащила странно сопящую Женьку по портовой дорожке.
Поначалу их с Женькой дружелюбно пытались разлучить, отправляя на два разных городских транспорта, которые должны были доставить девушек к новому месту жительства. Но Кристина дружелюбно и терпеливо–упрямо объясняла манекенам вновь и вновь, что ни за что не расстанется с сестрой. Что добрые господа в рекламе им это гарантировали. И она никак не понимает, почему сейчас добряки хотят изменить свои нерушимые обещания. Может, это какая–то ошибка? Киборги пытались дружелюбно объяснять, что в человеческих кварталах повышенной комфортности остались только по одному свободному месту, что сестры могут ездить друг к другу в гости, и все такое. Но, в конце концов, манекены сдались. И девушки поехали вместе в какой–то странный 'рабочий' квартал. Выглядел он и правда 'рабочим'. Похожим на длинные узкие римские улочки, с пятиэтажными домами по обеим сторонам, включающим по 10 жилых боксов на каждом этаже. И развешенным поперек улицы бельем. 'Интересно, что за 'работу' выполняли здесь люди для манекенов', — думала Кристина, медленно бредя по улице в поисках своего бокса. Разглядывая свое новое пристанище, она потеряла бдительность и неожиданно получила ощутимый шлепок по заду. Инстинктивно отскочив метра на два от места происшествия вместе с Женькой, Кристина заметила сжатые в тонкую линию губы девчонки и поняла, что той тоже досталось чьего–то тупоголового внимания. Голова виновника действительно напоминала куб. Он стоял лыбясь огромными пухлыми губами во весь уродливый квадрат своего отталкивающего лица. Озаренного на удивление яркими, но малюсенькими бусинками выпуклых глазок, расположившихся по сторонам от огромного горбатого носа. И был настолько волосат, словно родился обезьяной. 'Боже, — поразилась Кристина, — ЭТО и правда фотомодель для пропаганды счастливой человеческой жизни в гетто пришельцев?!' И тут же с ужасом заметила номер бокса на противоположной стороне улицы, как раз за плечами озабоченной гориллы. Они пришли домой.
'Что ж, — попыталась успокоить себя девушка, — по крайне мере ЭТО, внушающее отвращение, проявляет эмоции. По крайне мере, это не внушающий леденящий ужас манекен'. И тут, как будто сама судьба решила, наконец, догнать свои дважды избежавшие верной смерти жертвы. На плечо Кристины крепко, но почти невесомо легла не женская рука. И безжизненный голос произнес над ее ухом, покрывшемся мурашками страха:
— Граждане, что у вас происходит? Мне показалось, я заметил уличную драку.
В ладонь Кристины больно впились ногти Женьки, приводя ее в чувства. Если бы не Столица манекенов, Женька бы еще и на мозги накапала антистрессовой терапии. Но здесь она пряталась.
Первым отреагировал Волосатый Квадрат:
— Ай–ай, да щито вы, господин нащальник. Какой такой драки. Это я с крассывыми дэвущками знакомлюсь. Как кощкю погладыл.
— Это так? — равнодушно потребовал ответа манекен, разворачивая Кристину лицом к себе.
— Я… я не знаю, — пролепетала каменеющая Кристина, пытаясь не трястись от дурноты подступающего ужаса, — не знаю ваших обычаев. Я новенькая. Простите.
— Это ваши обычаи, — как–то странно объявил манекен.
Удивленная легким тоном эмоций в голосе, Кристина по возможности незаметно поглубже вздохнула и подняла глаза на киборга. И не смогла их отвести. Его глаза были светло–карими, прямо таки медовыми. И в них была жизнь. Очень далекая, очень чужая, но была. Они не были пустыми, как у манекенов, с которыми они сражались. Возможно, в Столице жили другие манекены… 'Неважно. Они все равно манекены', — уговаривала себя Кристина, — почему то, как будто со стороны, понимая, что свободная от Женьки, дрожащая рука вцепляется в песочный цвет форменной рубашки на груди манекена:
Читать дальше