Гарм Видар: Чёртово колесо

- Так просто? - Каролайн судорожно вздохнула.

- Вы забываете, что я ему лишь помог, основную работу он проделал сам... Вот еще клиент под номером ТРИ - Эрих. Сейчас...

- Нет-нет, достаточно!

- Вы передумали?

- Нет - я готова.

- Ну что же, тогда ваш номер будет - ТРИНАДЦАТЬ...

Каролайн спокойно смотрит в глаза Харди и кивает.

- Ставки сделаны, - как ни в чем не бывало извещает Харди. - Шарик...

ШАРИК: "Поехали... Красное-черное, чет - нечет... Когда же конец? Сколько еще можно бежать? И куда? И зачем? Говорят, что бег удлиняет жизнь... Врут ведь, наверняка - укорачивает! А впрочем, чем черт не шутит. Лишь бы знать куда бежать! Лишь бы цель хоть немного оправдывала затраченные средства... Вперед! Цель уже близка! Но та ли эта цель? Обидно будет, если не та. Средств похоже совсем не осталось... ТРИНАДЦАТЬ! Проклятие! Могло бы под занавес выпасть что-нибудь и более заковыристое..."

- ТРИНАДЦАТЬ, - Харди обводит всех внимательным взглядом и вызывающе-ослепительно улыбается. - НЕЧЕТНОЕ!

ТРИНАДЦАТЬ, НЕЧЕТНОЕ

"Я одинок. Я всегда был одинок. Одинок среди людей. Одинок наедине с собой. Тень одиночества неслышно скользит за мной по руслу моей непутевой судьбы, неотвратимая как возмездие. Одиночество это моя профессия. Крылья? Ха! Крылья - бесполезный аксессуар. Если ты все равно один, то зачем куда-то лететь? Крылья это мой горб - только еще более усиливающий мое гипертрофированное одиночество. Взлелеянное и... ненавистное. ОДИНОЧЕСТВО. И все-таки одиночество это свобода, а я... покорный РАБ этой свободы. Но крылья! Ах, крылья!!! Эх, крылья..." - Толстый Макс с сомнением разглядывает свое отражение в огромной зеркальной витрине. - "Да крылья! Крылья!!! Черт бы их побрал..."

Макс замечает тень за своей спиной. Это Эрих. В призрачном свете уличных фонарей лицо его кажется неестественно плоским, как блеклая карнавальная маска. Навстречу ему, с таким же неестественно безжизненным лицом, идет Лиз. У нее неуверенная походка, словно асфальт под ней стал зыбким. Встреча кажется неизбежной... Но Лиз проходит мимо, а Эрих остается стоять, глядя невидящими глазами в черное беззвездное небо. Макс подходит ближе и понимает, что Эрих мертв, и мертв очень давно. Именно поэтому его лицо напоминает маску - лицо мумии.

Вдруг один из манекенов в витрине подмигивает Максу:

- Это же надо было умудриться быть таким дураком? - говорит манекен голосом Виктора.

Макс хочет ответить, но не успевает: огромная крылатая тень врезается в стекло витрины. Виктор взвизгивает и убегает. Крылатая тень слабо бьется на хрустальном ковре, пачкая осколки кровью.

- Ведь я летел, правда? Ведь летел? Я долго летел. Я бы еще мог долго летать... Просто крыло подвернулось... - хрипит Дитрих.

- Теперь подохнет, - говорит Прайс с холодным равнодушием взирая на истекающего кровью Дитриха.

- Выживет, - неуверенно возражает Макс. - Они, писатели - живучие. А впрочем...

Мимо проходит Каролайн.

- А эта до сих пор жива... Странно, - Прайс провожает Каролайн задумчивым взглядом и поправляет на плече автомат.

- У нее тринадцатый номер, - говорит бесшумно возникший из мрака Харди и вопросительно смотрит на Макса.

- СОРОК ДЕВЯТЫЙ, - спокойно отвечает Макс на немой вопрос.

- Прекрасно! - кивает Харди, и легко подпрыгнув, взмывает в ночное небо, спокойно и уверенно работая огромными крыльями.

Автоматная очередь разбивает тишину на множество несуразных осколков.

- Напрасно, вы так, - укоризненно говорит Прайсу Макс, глядя как медленно заваливаясь на левое крыло начинает падать Харди.

- Для него так будет лучше, - спокойно говорит Прайс, любовно поглаживая ствол автомата.

"Игра в ОДИНОЧЕСТВО. Бег по заколдованному кругу. Бег до изнеможения До смерти. ОДИНОЧЕСТВО!" - Макс тяжело разбегается и неуклюже взмахнув пару раз крыльями, совершенно вялыми и атрофировавшимися, неожиданно для самого себя начинает подниматься. Рядом иронически ухмыляясь летит Прайс.

- А теперь профессор, делайте как я! - яростно выкрикивает Прайс и сложив крылья камнем падает на булыжную мостовую. Под ним появляется огромное ЧЕРНОЕ пятно. Пятно начинает медленно расползаться, захватывая все больше и больше пространства вокруг. И когда пятно становится уже совершенно беззастенчиво бесстыжим и всеобъемлющим, Макс складывает крылья...

И подступает мрак. ЧЕРНОЕ.

- ЧЕРНОЕ! - объявляет Харди.

Дитрих вздрагивает ("Какая нелепая ИГРА!"), а Виктор с досадой констатирует:

- Вам везет, Прайс.

- Как обычно, - откликается Прайс, и в голосе его сквозит скука.