Гарм Видар - С искажённым и светлым ликом

Гарм ВИДАР

С ИСКАЖЕННЫМ И СВЕТЛЫМ ЛИКОМ

"И путь мой по чей-то воле

Засеян одною болью

Которой не сжать вовек."

Беккер

Распластавшись, будто мертвая птица, ЕГО тело бессильно покоилось на каменно-твердом крупе гнедого равнодушного жеребца. Каждый конский шаг отдавался болью, эхом перекатывающейся в разбитом, обожженном, измученном теле.

Гордо восседавший в седле барон, равнодушный, как и его жеребец, лишь только конь ступил на мощенное грязными каменными плитами подворье, небрежно сбросил ЕГО тело вниз - прямо на плиты.

ОН застонал...

- Ты гляди?! Еще не подох, - удивленно взревел барон, и на хозяйский трубный глас из замка высыпала суетящаяся прислуга.

Барон грузно спешился, не глядя швырнул конюху поводья и встал, широко расставив ноги, над нечаянной добычей. Мечем в ножнах барон перевернул тело, и на грязном, опаленном, изможденном лице пленника широко распахнулись синие, подернутые дымкой беспамятства, глаза.

- Живой! - удовлетворенно рыкнул барон и отрывисто скомандовал:

- На конюшню! Пусть отлежится.

Не дожидаясь пока приказ исполнят, барон направился в замок, слуги же сгрудились над бесчувственным телом.

- Не выживет, - со знанием дела процедил конюх, которому по совместительству была отведена роль домашнего экзекутора.

- Точно - подохнет, - равнодушно подтвердил повар, тоже накоротке знакомый со смертью. - Но коли хозяин решит, что он отдал богу душу из-за нас, то и нас отправит ему вдогонку.

- Да, барон - он такой.

И слуги поспешили исполнить приказание своего господина...

...ОН открыл глаза. Полумрак. Запах прелых листьев, осени. В полумраке таился страх. ОН попробовал сосредоточиться. Страх ослабел, стремительно смятый любопытством. Кто-то, неловко перебирая слабыми ногами, осторожно подобрался сбоку и робко ткнулся чем-то замшевым, влажным, теплым и нежным. ОН с трудом скосил глаза: рядом топтался жеребенок. Затраченное усилие оказалось непосильным и ОН вновь впал в забытье...

На стенах, бесстыдно извиваясь, отплясывали безумный танец безобразные тени. В беспокойном свете удушливо чадивших факелов, в беспорядке развешанных и расставленных в зале, эти людские проекции жили абсолютно самостоятельной жизнью, складываясь в каббалистический узор, словно заклятье, обладающее абсурдной, но несомненной властью. Огромный охотничий зал, в главенствующей - центральной башне крепостного пятиугольника, съежился под магической пятой тьмы, до размеров, диктуемых границами массивного обеденного стола, высветленного призрачным факельным светом.

Барон Марк с остервенением терзал баранью ногу, утопив пальцы обеих рук в истекающую растопленным жиром сочную плоть. Гости барона непринужденно следовали примеру радушного хозяина, чавкая и роясь в тарелках холеными руками. Атмосферу непринужденности поддерживали внушительных размеров кубки из фамильного столового серебра, кои, вышколенные слуги, наполняли исправно...

- За хозяина!!!

Барон не спеша вытер перепачканные жиром руки о роскошный камзол, швырнул полуобглоданную кость псам, в изобилии снующим около стола в ожидании подачки, и двумя руками поднял кубок...

...ОН вновь открыл глаза. Ночь беззастенчиво утопила округу в вязком плотном полумраке. Сквозь крохотное окно под потолком унылым странником заглянула одинокая звезда. ЕГО тело болело по прежнему, но ОН "слышал", как потрескивая отшелушивается поврежденный эпидермис, шурша регенерирует ткань, рассасываются гематомы, попискивая сращиваются поврежденные кости. Регенерировали даже нервные клетки, но связи между нейронами восстанавливались только те, что были запрограммированы генетическим кодом...

- Говорят вы, барон, занялись нынче благотворительностью? - тощий и мрачный маркиз Кранц, похожий на оголодалого ворона, покачнулся и едва не опрокинул содержимое кубка барону на плечо. - Неужели вы, пожертвовали нашему аббату на строительство храмины?

Барон, не переставая жевать, жизнеутверждающе рыгнул и скосил налитой кровью глаз на аббата, который от переполнившей его утробу жадности, даже перестал на мгновение жевать.

- Может вы уменьшили размеры оброка? - пролепетал благородный, но не слишком далекий рыцарь Шерман, имение которого не славилось крупными доходами.

- О, расскажите! Расскажите нам!!! - заинтересованно зашумели остальные гости, составляющие цвет местного рыцарства.