Ирина Винник - Сказки серого века

Ирина Винник

Сказки серого века

Приют Надежды

Маленькой голубой фее жилось очень плохо. За последние сто лет земля изменилась. Исчезли тенистые леса с желудевыми кладами соек, старые сады, где августовскими ночами с тихим стуком падали в траву истекающие соком яблоки. Теперь унылые подстриженные деревья аккуратно плодоносили три раза в год. Между их прямыми серыми стволами сновали автоматы, выдергивая каждую пробивающуюся травинку. Едко пахли питательные смеси. От этого запаха у феи болела голова.

Поля и луга были изрезаны лентами дорог. Фея уже забыла, как выглядит обычный колокольчик, а ведь прежде полевые цветы давали приют тысячам ее подруг. Пышные розы городских садов складывали на ночь шуршащие пластиковые лепестки.

Больше всего в этом непонятном мире ранили нежное сердце феи дети. Они стали такими странными... Они - подумать страшно - не знали, что такое фейная сказка. Фея была уверена, что самые маленькие из них даже не слыхали слова "сказка".

Совсем недавно, отчаявшись, фея, вопреки всем правилам, прилетела днем в детский городок на берегу стерильно чистого озера.

Два маленьких мальчика сидели на песке и о чем-то серьезно разговаривали.

Фея опустилась на дорожку и спросила прерывающимся от волнения голосом:

- Хотите услышать настоящую фейную сказку?

Мальчики разом замолчали, переглянулись, потом один из них недовольно пробормотал:

- Совсем никуда не годятся реле у этих автигров, опять программирующее устройство барахлит.

Мальчик забавно картавил.

- Сейчас посмотрим схему. И он решительно полез за отверткой в карман коротеньких штанишек.

Фея в ужасе улетела. Вспомнив об этом сейчас, она горько заплакала. Слезы превращались в голубые жемчужины и, постукивая, катились по серой дороге. Когда-то люди удивлялись и радовались, находя эти жемчужины в росистой траве. Завтра никто не найдет слез феи - гусеницы тяжелых транспортных машин превратят их в перламутровую пыль.

Незаметно наступила ночь, стало холодно. Была середина мая, но в воздухе не было слышно жужжания жуков, даже лягушками не пахло возле маленького болотца. Вдалеке светился огнями огромный город. Фея устала и продрогла. В который раз пожалела она о своем бессмертии. Легкие крылья ее поникли.

И вдруг перед усталой путницей темной стеной встали деревья. Это был настоящий лес. Землю устилал мох, курчавился молодой папоротник. Маленький ручей проскользнул между корнями старой сосны и вырвался из леса на опушку. Здесь стоял большой дом, окруженный изгородью. В саду цвели яблони. Тонкий аромат цветов опьянил фею. Она качалась в розовых чашечках, и лепестки кружились в воздухе вместе с ее быстрыми крылышками. Потом фея заглянула в приоткрытое окно, и глаза ее встретились с широко открытыми глазами ребенка, сидевшего в кроватке. На стене висели рисунки: на них цвели большие колокольчики, бродили добродушные коровы и голубели таинственные замки. На столе дремали пластилиновые рыцари.

- Неужели ты прилетела ко мне? Ты ведь фея? - тихо спросил мальчик.

- Ты узнал меня? Я фея, голубая фея. Хочешь ли ты послушать фейную сказку? - фея задыхалась от радости.

Потом все было чудесно. Комнату заполнили сказки. Фея взмахнула палочкой, и на стенах расцвели чудесные цветы, они превратились в бабочек и закружились в пестром хороводе, тихо звенели серебряные колокольчики. Фее хотелось еще и еще творить простые, добрые чудеса. Сейчас у нее все получалось. Ведь и у фей опускаются руки, когда в них никто не верит.

Мальчик уснул. Во сне он улыбался. Счастливая фея устроилась на ветке, заглядывающей в комнату, и закрыла глаза. Из-за верхушек деревьев выплыла луна. Она залила холодным мерцающим светом лес, тихий дом, изгородь и табличку на ней: "Спецшкола-интернат для детей с пороками в техническом развитии".

Последний

Широкие самодвижущиеся дороги были пустынны, в небе не гудели стаи турболетов. Человечество замерло у стереотелевизоров. На экранах сверкала операционная под прозрачным куполом, сновали медицинские роботы, крупным планом появлялись озабоченные лица врачей.

А он, почти невесомый, лежал на воздушной подушке и тускнеющим взглядом смотрел на всю эту суету. Грудь едва поднималась, лишь чуткие приборы могли уловить биение усталого сердца. Борьба за его жизнь длилась уже сутки, но все было напрасным.

В его памяти промелькнули видения чего-то непостижимо прекрасного: зеленое, волнующееся море вершин, мягкие коричневые крошки, теплые, ласкающие солнечные лучи... Он в своем стеклянном жизнеподдерживающем боксе никогда не видел всего этого, но голос крови, голос далеких предков пробудил вековую память крохотного существа, сладкой мечтой успокоил боль.