Адам Вишневский-Снерг - Робот

- Потому что мне хотелось открыть тебе глаза в определенной степени, необходимой на тот случай, если бы ты заметил нечто необычное и утратил ко мне доверие. Но теперь, что бы не произошло в ближайшее время, прошу тебя от всего сердца: сохрани уверенность, что я всегда буду оставаться на нашей стороне, и что ты можешь полагаться на меня до последнего.

Ина произнесла это неестественным голосом, столь удивительно торжественным тоном, что можно было подозревать, будто она цитирует заученную формулу. Зачем она вообще упоминала о взаимном доверии? Разве не был я отдан ей на милость в этих обстоятельствах, раз уже оказалось, что она посвящена гораздо больше меня? Какой-то гадкий червяк дрогнул в самом моем мозгу, заполз в глубину мыслей и тут же - к счастью - издох.

Ина попыталась улыбнуться. Она уселась рядом со мной на топчане и взяла меня за руку. Когда же она положила вторую руку мне на плечо, я вздрогнул, как будто пробудился ото сна. Смешное дело - она меня утешала! Она сама хотела нести то самое бремя, от которого я пытался освободить ее в мыслях в течение всего нашего пребывания здесь. Все-таки, как совершенно по-иному представлялась мне судьба нашего будущего союза.

- Разве ты еще не заметил, - продолжила Ина после нескольких минут молчания тем же самым тоном, - что некоторые обитатели убежища, особенно тогда, когда от них этого никак не ожидаешь, но и в любом ином случае, делают отчаянные усилия, чтобы однозначно выразить свое поведение как постоянную готовность исполнения возлагаемых на них надежд? Разве не бросилось тебе в глаза, что именно через старательно подбираемые позы, при одновременно тщательно замаскированном или, по крайней мере, подавляемом отвращении, путем демонстрации полнейшей преданности, путем имитации активности, а так же - если возникает необходимость - изображение жадности и глупости, они делают все возможное, чтобы сделать свое поведение банальным, привычным, согласующимся с навязанными нормами - одним словом, не заметил ли ты, что они попросту скрываются в толпе?

Я молчал. О ком же она это говорила? Почему выбрала столь запутанную дорогу, чтобы поговорить со мной? Она все время отдалялась от меня по мере того, как я сам пытался к ней приблизиться. Как мне следовало понимать ее последние слова? Выходит, Коорец не убил Рекрута ради банального желания обогатиться, ну а Алин не был тупым дебилом, которым желал выглядеть? Неужто они хотели быть такими лишь затем, чтобы не выходить за рамки банальности чтобы их в чем-то не подозревали? Глупость - наверняка Ина говорила об орудиях Механизма, то есть, и о нас самих среди всех прочих. Но, в таком случае, что ей мешало, что заставило ее относиться ко мне недоверчиво, чтобы не сказать этого открыто? В конце концов, это была наша общая тайна, и уж друг перед другом нам было нечего скрывать. Я уже собрался было поговорить на эту тему, как тут до меня дошло, насколько я ошибался.

Ситуацию, существовавшую несколько дней назад, я желал, не рассуждая, отождествить с нынешней. Кем был я для нее: роботом или же человеком из плоти и крови? Откуда мне было взять уверенность, за кого она меня сейчас принимала, раз все так же откровенно не признавалась, что со мной знакома? Она добровольно желала поверить мне какую-то тайну, предостеречь меня перед чем-то, и вовремя заметила, что ее откровенное признание может привести к еще большим сложностям; из всей нашей беседы же она обязана была вынести гадкое впечатление, что я ее коварно допрашивал.

В моих ушах все еще звенел оставленный без ответа вопрос, и нужно было его чем-нибудь заглушить. Ина все так же упрямо всматривалась в меня, как будто на что-то надеялась; она наверняка ожидала каких-то объяснений.

- Да, механически сказал я. - Действительно. Они попросту скрываются в толпе. Но, может, поговорим об этом в другой раз. К примеру, завтра, после того, как ты отдохнешь. Ложись спать, потому что лично я собираюсь выбраться в город. Там меня мучает одна ситуация. Мне крайне сложно объяснить тебе, насколько важно, чтобы до моего возвращения ты никуда не выходила. Надеюсь, что уже вскоре смогу что-либо выяснить... Но меня обожди. Могу ли я просить об этом?

- Обещаю. Для меня это тоже очень важно.

В то время, как я занимался подготовкой к новому путешествию, в голове у меня клубились новые сомнения: мало того, что она не могла знать, кем я являюсь на самом деле, поскольку и я сам не знал еще своего истинного происхождения - кем, прежде всего, была она сама, раз духовно не чувствовала себя идентичной с Иной? И еще: кого она хотела видеть во мне... а я в ней? сколько же здесь возникало вопросов и неясностей!