Владимир Прасолов - По следу «Аненербе». Вангол-3

– Не дергайся, рядовой, все правильно, неси службу и огонь поддерживай. Капитан?

– Да, товарищ старший лейтенант?

– Вы реку хорошо знаете?

– Енисей? Тридцать лет по нему хожу. Думаю, что знаю, но Енисей слишком велик, чтобы знать его хорошо. Он меняется год от года. Всегда разный. Всегда внимания требует. А что? Почему такой вопрос? – Капитан повернулся и встретился глазами с едким взглядом энкавэдэшника.

– Вопрос как вопрос, интересно это знать, и все.

– Может, не доверяете?

Сырохватов, прищурившись, взглянул на капитана.

– Доверяем, пока…

– Вот и ладно, пойду спать, сколь стоять здесь будем?

– Двое суток.

– Это хорошо, дизель посмотреть надо…

Капитан спустился в кубрик и лег. Засыпая, он почему-то вспомнил свою родину. Небольшой таежный поселок на изумительной красоты реке Тее. Дом, рубленный еще дедом, с высоким коньком и резными ставнями. Свою мать и отца, сидевших у дома на лавочке в воскресный солнечный день. Тот день, когда он последний раз был у них в гостях. После уж не пришлось увидеть живых. Умерли один за другим, только на похороны и успел добраться. Далеко, даже отсюда еще верст триста на север, по таежным старательским дорогам. От этих воспоминаний ему стало тепло и уютно, как-то спокойно и тихо на душе. И он уснул.

В сельсовете, куда с утра верхом приехал Сырохватов, было людно и шумно, но с его появлением народ вдруг быстро и тихо разошелся. Председатель, седой высокий мужчина, тоже имел желание уйти, но кто-то должен был говорить с вошедшим…

– Старший лейтенант госбезопасности Сырохватов, вот мое удостоверение и полномочия, – представился особист, положив лист бумаги с текстом и большой синей печатью перед председателем.

– Черемисин Иван Иванович, – представился председатель сельсовета и спросил: – Чем обязаны?

– Фураж для четырех лошадей на три недели и продукты, вот. – Он ткнул пальцем в бумагу. – Согласно перечню.

Прочитав бумагу, председатель подумал некоторое время, а потом написал на списке свою резолюцию: «Выдать со склада все, что из этого есть».

– А чего нет, уж не серчайте, негде взять.

– Хорошо, но это не все. Кто здесь у вас самый опытный таежник, реку хорошо знающий? Поговорить мне с ним надо. Посоветоваться.

Председатель некоторое время молчал, размышляя, стоит ли ему вообще ввязываться, затем, подумав о том, что так он сможет узнать, для чего тут вообще появились работники НКВД, ответил:

– Даже не знаю, кого и присоветовать. Может, Михеич, он вон на том краю села живет, у самого леса. Только вы бы, товарищ, в форме своей туда не ходили. Не застанете в дому никого.

– Это отчего так? – сдвинул брови Сырохватов.

Прямо посмотрев в глаза старшему лейтенанту, председатель ответил:

– Оттого, что опасаются люди с вами встречаться. Издали приметят и огородом в лес, дела там всегда найдутся, не придерешься потом… Так что лучше одежку обычную, гражданскую…

Сырохватов оценил этот открытый взгляд и прямой ответ.

– Спасибо, воспользуюсь вашим советом. Людей за провиантом пришлю. До свидания.

– До свидания, – ответил, встав из-за стола, председатель и подумал: «Уж лучше прощевай».

Будто услышав эти мысли, Сырохватов вернулся и тоном, не допускающим возражений, сказал:

– Вечером, часам к восьми, соберешь актив.

– Разрешите узнать: зачем?

– Ты что, мое удостоверение не разглядел, председатель? – закрывая за собой дверь, медленно проговорил Хват.

После обеда Сырохватов, переодевшись, пришел к избе на окраине села. Во дворе суетились куры; дворовый пес, пару раз лениво тявкнув, залез в конуру. Дверь избы отворилась, и на крыльцо вышел бородатый мужик среднего роста, коренастый и крепкий. Глянув на Сырохватова, спросил:

– Чего надо, служивый?

– Поговорить.

– Проходи, поговорим тута. – Он указал на лавочку под березой у ворот. – С баржи? Поди, беглыми интересуетесь?

– И да и нет. Беглыми не интересуемся, хотя, если что известно, говори, передадим кому следует.

– Ничего мне не известно. Так чего вам надо?

– Знать хочу, можно ли по этой реке тайно ходить. Ну, чтобы незаметно для властей, приехать, например, купить в магазине что надо и уехать.

– Почему нельзя, если деньги есть, можно, даже если их нет, тоже можно. Мясо, рыба, песок золотой – все здесь испокон веку на обмен шло. А река большая, ежели вдоль берега идти да время знать, всегда от дурного глаза укрыться можно. Не так много пароходов по реке ходит, а ежели и идет, кто на тебя внимание-то обратит? Кому надо?