Владимир Прасолов - По следу «Аненербе». Вангол-3

Утренние петухи вовсю горланили по дворам, подгоняя хозяек с подойниками. Пастух уже звонко щелкал кнутом на околице – пора, пора по утренней росе скотинке на выпас. Как мила, как дорога ему эта деревенская неторопливая суета! Все это отлаженное, десятилетиями выверенное, надежное и крепкое, все это придется бросить. Опять. Как семьдесят лет назад. Он был еще мальчишкой, но хорошо помнил, как уходили они из-под Вологды. Как горела родная деревня, проваливаясь крышами в раскаленные срубы изб. Как плакала его мать и как хмурил брови, кусая губы, отец. Тогда они ушли сами, и их никто не преследовал и не искал. Урядник только кричал вслед уходящим подводам:

– Сволочи, пожгли деревню, ни себе, ни людям!

Не понять ему было, как кровь в жилах у мужиков сворачивалась от пожога того. Свое жгли, кровью и потом нажитое. Только не могли иначе, душа дороже, ее сохранить надоть было. А избы новые срубили, вона какие, до сей поры стоят, а теперь что?!

Староста встал и подошел к иконам. Он долго всматривался в старинные образа, желая увидеть в их очах ответ на свои тревоги. Свет от пламени лампадки выхватывал суровые лики святых. Твердым был их взгляд, непреклонным.

Ничто, не сломают нас! Все в этом мире, окромя души, – пепел. Уйдем. Теперь, правда, другое время. Теперь просто так не уйдешь. Теперь будут искать. Изловчиться надоть. Отвести глаза безбожникам.

Когда все собрались в просторной молельной избе, староста предложил высказываться.

Все, кто пожелал говорить, были за то, чтобы немедля уходить. О том и решение было, только непростым оно оказалось. Непросто уйти всей деревней, невозможно и гибельно. Решили, что деревня должна остаться, но не вся. Все, кто силен и молод, уйти должны. Избы новые у кого – разобрать и на новое место везти. Стариков постановили не тревожить. Кто из молодых со стариками останется, решать самим, в семьях. Вот так. В таком случае удастся, с божьей помощью, ушедших сокрыть, от поиска и погони сберечь. Да и они смогут в любое время вернуться, припасами запастись, пока на новом месте худо будет. Время придет, обживутся, глядишь, и стариков в новую деревню забрать-то сподручнее будет. Главное, чтобы никаких следов от ушедших не осталось. Не было никого, кроме тех, кто есть, и на том крест целовать. На том толковище и порешило, а с обеда уже затюкали топоры по дворам. Из ста двенадцати семей больше половины разбирали дома. В трех дневных переходах на запад еще несколько лет назад удобное место для житья присмотрел Семен Баюнов, туда и поведет людей, старшим его назначили.

Кольша ни в какую не хотел из деревни уходить, упросил и убедил отца оставить его при старосте помощником и на связи. Он бывал в тех местах, как добираться туда – знал, мало ли понадобится срочно что сообщить. Кто быстрее его? Никто, все знают. Сам староста Кольшу поддержал. В общем, оставался он в деревне, и радовалось его сердце и замирало от неизведанного грядущего. Забравшись вечером на сеновал, он, засыпая, все представлял, как с небес спустится большая железная птица с красными звездами на огромных белых крыльях – ероплан и его, Кольшу, позовут на ней полетать. Он, конечно, сразу согласится, он же смелый человек, и взлетит на нем в самую небесную синь, туда, где даже дикие гуси не летают. Куда даже коршуны не забираются. Туда, где начинаются звезды…

Зазияла проплешинами деревня, задымила пожогами. Все, что не везли со дворов с собой, жгли. Через месяц заросли усадьбы и огороды крапивой да иван-чаем, будто и не было тут ничего. Ребятня, по инициативе Кольши, тропы, к бывшим домам набитые, дерном заложила. Все это с земли вроде бы как и незаметно стало, была большая деревня – и нет ее, да только не с воздуха. Словно незатянувшиеся раны просвечивали бывшие еще недавно живыми дворовые хозяйства по деревенским улочкам. Сожженные и заросшие, они хранили формы просторных изб и сараев, ряды ухоженных гряд и тропинки. Опытного взгляда было бы достаточно, чтобы раскусить обман. К счастью, те, кто летел с проверкой информации летчика Комарова, имели другую задачу. Они должны были его информацию, мягко выражаясь, не подтвердить. То есть если деревня в указанном месте и есть, то она, к примеру, и не деревня вовсе, а брошенные выселки или охотничьи зимовья. Местные органы власти о них, естественно, знают, но по причине того, что там никто постоянно не проживает и местность к освоению не планируется, данные строения, если они, конечно, существуют, населенным пунктом со всеми вытекающими из этого административными последствиями не считаются. Люди, если есть там таковые – либо охотники, либо пришлые, которых необходимо проверить и выяснить, на каком они основании там находятся. Но это, если там кто есть…