Джон Бойд - Опылители Эдема

Вот и пришло подтверждение правоты прорицательницы. Положив письмо в портфель, она повернулась к мисс Манетти, чтобы закончить диктовку своей части показаний о катастрофе и гибели пилота. Когда мисс Манетти приступила к печатанию окончательного варианта, Фреда поделилась с коммодором своими соображениями о печальном положении дел в Службе Эксплуатации. Он разделил ее возмущение.

— Флот никогда бы не допустил такого неэффективного обслуживания, — сказал он.

Она проводила коммодора до джипа, и они некоторое время постояли молча, наблюдая, как санитары следственной службы перетаскивают через ограду носилки и лестницу. Коммодор Майнор заверил ее, что проследит, чтобы бульдозеристы не сравняли с землей ее оранжерею. Перед тем как попрощаться, он втянул ноздрями воздух.

— Похоже, холодный фронт уже здесь. С Санта Аной покончено.

Она поблагодарила коммодора Майнора за его усилия и возвратилась к себе в кабинет, размышляя о странностях методологии Флота. Коммодор Майнор втягивал ноздрями воздух, чтобы выяснить, покончено ли с Санта Аной, тогда как с океана уже дул холодный ветер, высокая облачность пеленой застилала солнце, а термометр падал со скоростью оседающего Карон-суфле.

Теперь только время определяло, быть или не быть победе, и Фреда целиком ушла в работу по завершению «Исследования коммуникации растений». Она испытывала удовольствие от работы, утоляющей боль, когда до ее слуха донесся лязг бульдозера за оградой, а потом грохот гибели самой ограды под ударом щита бульдозера. Тяжелая поступь полосующего суглинок трактора вмешалась в мерное гудение пишущей машинки мисс Манетти и начисто остригла золотое руно красоты, тепло которого до сей поры согревало ей сердце.

Она старалась не думать о том, что происходит снаружи, но когда мисс Манетти попросила и, конечно, получила заслуженный перерыв, творимое за дверью стало вызывать у Фреды невыносимо сильное отвращение. Машинистка, выходившая понаблюдать за работой бульдозера, вернулась с охапкой Карон-тюльпанов.

— Они так прекрасны, доктор, что я собрала букет, но посмотрите, как они быстро вянут.

Фреда посмотрела на мертвые тюльпаны, и ее мечта о красоте окончательно умерла. Смерть каждого из них в отдельности выглядела трагично. Масса их трупов вызывала только отвращение. Стебли, которые только что были такими упругими и блестящими, отливали зеленью гнили, а головки свисали из рук девушки с какой-то вялостью слизи.

— Бога ради, выбросьте куда-нибудь эту гадость, мисс Манетти. Через час они будут дурно пахнуть.

Когда мисс Манетти отправилась выполнять ее указание и совершенно безнаказанно прошла вдоль еще не поврежденных клумб А к мусорному бункеру, Фреда вспомнила, что машинистку никто не предупреждал об опасности; но опасности и не было. Фреда посмотрела на наружный термометр за дверным стеклом. Он показывал 20°, и она едва справилась с перехватившим ей дыхание ощущением ужаса. Пилот-опылитель погиб, торопясь опередить холодный фронт, который сделал бы его работу ненужной. Бульдозер, лязгающий за дверью, вполне заменили бы три садовника-японца, которые при двадцатиградусной температуре работали бы в полной безопасности. Мистер Хокада встретил смерть утром, тогда как, если бы она позволила ему закончить игру фан-тан, он остался бы жив, сделав работу во второй половине дня.

Поистине, поспешишь — прогадаешь!

Ее мысли не переставали водоворотом кружить вокруг мертвого пилота и погибшего утром мистера Хокада. Что-то от них все же останется, утешала она себя, хотя бы в делах гражданского суда. Два мертвых человека, не считая Хала Полино, которого она уже учла, это предъявление иска еще на два миллиона долларов за возмещение ущерба, причиненного Бюро семьям покойных, как только монография Карон-Полино будет опубликована. Мистер Харольд М. Полино-старший должен будет, по крайней мере, потребовать именно столь большую сумму, если он обратит внимание на отпечатанный на пишущей машинке совет «друга», который получит с завтрашней почтой.

Сделав часовой перерыв на обед, Фреда и машинистка вернулись к прерванной работе. В десять вечера монография и ее четыре копии, законченные и сброшюрованные, лежали перед ней на письменном столе: оригинал — для архива Бюро, одна копия — для НАСА, вторая — для Министерства Сельского Хозяйства, третья — в Правительственную типографию и последняя — Гансу Клейборгу. Оригинал и три копии она отдала ночному дежурному офицеру, зайдя в административное здание вместе с мисс Манетти, и вписала их в перечень срочных почтовых поступлений, чтобы обратить внимание доктора Гейнора. Распрощавшись с машинисткой, она зашла в почтовое отделение и опустила пакет, предназначенный для Ганса, в ящик для бандеролей с надписью «срочные». Было уже больше одиннадцати, когда она наконец дотащилась до постели. Последние пять дней были переполнены делами, подумала она, но самый деловой день — шестой — наступит завтра.