Джон Бойд - Опылители Эдема

— Доктор Гейнор, я сочла бы за честь собрать и обобщить фактические данные, свидетельствующие в пользу станции Гейнора.

Не испросив позволения удалиться, доктор Беркли поднялся и пошел к двери, проворчав:

— Ну да, бей русских!

Как только психиатр вышел за дверь, доктор Гейнор печально покачал головой:

— Можно подумать, что ходатайство представляет он. Иногда доктор Беркли для меня непостижим.

В ответ на это Фреда беззвучно выдохнула:

— Аминь.

Через четыре дня загадка потерянных семян разрешилась сама собой. У основания растения, подвешенного на стойке, выскочили два ростка, сочность зелени которых не оставляла сомнения в том, что их родина — Флора Фреда была так занята ящиками с сеянцами, что прежде чем заметила их, новые растения поднялись уже на восемь сантиметров. Это так ее встревожило, что на следующий день, увидев Хала в очереди в кафетерии, она подошла к нему рассказать об этом.

Он слушал, хмуря лоб, потом сказал:

— Доктор, мужское растение находилось на высоте двух метров от пола и на расстоянии шести метров от флюороэкрана.

— Я знаю, поэтому я до вчерашнего дня и не обращала внимания на ростки.

— Вы не понимаете, — сказал он, ставя пустой поднос, — женщина стреляла семенами в мужское растение… Ваша оранжерея заперта?

— Да, но ведь это планирующие семена. Они могли пролететь и двадцать метров. В горшочке они оказались совершенно случайно.

— Нет, ма-ам, — сказал он многозначительно. — Когда стрелок всаживает две пули, одна в другую, из тридцати двух возможных, это удача, да-с. А вы можете хотя бы представить себе, чтобы стреляли ради молодой… Могу я взять ваш ключ?

— Зачем он вам?

— Чтобы предотвратить убийство! Когда вы видели ростки в последний раз?

— Вчера во второй половине дня. Но если вы думаете, что здесь что-то не так, я пойду с вами.

— Все, что от вас потребуется, это открыть дверь, однако поспешим.

Пока они шли через лужайку, ей приходилось почти бежать, чтобы не отставать от его широкого шага. Когда она открыла дверь, он снял горшочек и перенес его на стоявший у двери стол. Два крошечных растения с вполне оформившимися цветками выросли у подножья взрослого тюльпана, женский тюльпанчик продолжал стоять, а мужской, словно подкошенный, уткнулся в дерн. Взглянув на него, Хал сказал:

— Так и есть, он своего добился.

— Пол говорил, что мужская корневая система отсасывает из дерна какие-то химические вещества, необходимые другим мужским цветам, — сказала Фреда.

— Пол не хотел вас тревожить, но я не такой чувствительный. Смотрите сюда!

Он просунул палец под корневую систему мертвого тюльпанчика и, обхватив цветок ладонью, вытащил крошечное растение из дерна. На его корнях был крепкий узелок, к которому тянулись нити корневой системы большого тюльпана, уничтожившего маленького мужчину.

Хал укладывал погибший тюльпан на столе, словно омывал тело мертвого младенца; потом отступил от стола и, уперев руки в бока, сказал:

— Взрослый бык заблаговременно покончил с конкурентом.

Чувствуя, что он расстроен, она сказала:

— Чисто поведенческая ответная реакция корневых систем на химические раздражители, Хал. Тюльпаны не умеют мыслить.

— Фреда, вы запутались в собственной методологии, — сказал он. — Большая тварь разделалась с ребенком. Конечно, это была ответная реакция на химические раздражители. О чем тут еще думать?

Молчание — лучшее проявление осмотрительности, рассудила она, но понимала, что это потрясение притупило его способность мыслить трезво. Глядя на тюльпан, блиставший в солнечном свете, она не сомневалась, что такая красота никогда бы не стала бессмысленно убивать другую красоту.

— Может быть, я сверх меры чувствителен, — сказал Хал. — Но я очень трогательно отношусь к миниатюрным растениям. В субботу я собираюсь на выставку бонсай в Бейкерсфильде. Этот тюльпанчик не был малорослым. Он был просто ребенком, но там он произвел бы сенсацию.

Он старался выбраться из неловкого положения, в котором оказался, и она помогла ему.

— Вы были правы насчет редкоземельных элементов. Химический анализ мертвого тюльпана показал необычно большое содержание фосфора, фтора, а также калия. Конечно, такие анализы ничего не говорят о системе жизнеобеспечения.

— Да, — сказал он, — когда меня одолевает эгоизм, я напоминаю себе, что, по существу, я — всего лишь бадья воды.

Он подвесил тюльпаны на прежнее место и, запирая дверь, продолжил начатый им разговор: