Наталья Духина - Пена

Второй. Касается ее напрямую. Методика с батискафами пока не практикуется, ее лишь испытывают и обсуждают. Еще раз перечитала абзац.

Нужен ли обществу ускоритель времени? Ответ неоднозначен. Имеется много вещей, процесс созревания которых хотелось бы ускорить, например, выращивание органов при необходимости срочной замены – польза данного аспекта не оспаривается. Но как быть, когда в контейнер помещают живые объекты? «Клоны – какие-никакие, а люди, и обрекать их на унылое существование, выращивая, словно свиней в загонах, – негуманно, – заявил известный правовед Боровский. – А инициатива пенитенциарной системы по введению в практику нового наказания «насильного состаривания» и вовсе уму не поддается! Люди мы или кто?»

Катя вперила взгляд в пространство. Клонов с бандитами – и тех защищают. А ее с дочей…

А ведь она сама, своими руками, подписала согласие на эксперимент! И вообще – у нее ни разу не спросили документов… Голова кругом. Ясно одно – надо бежать. К этому… Боровскому. Адрес узнает, когда выберется.

Жаль, послать весточку не получится, хоть кому угодно послать! Катерина к тому моменту уже осознала: почта из анклава фильтруется. Да что почта – любая передача данных, в том числе и самая современная. Остается действовать по старинке – через человека.

А назавтра случилось чудо. Да, чудо, по-другому не скажешь.

Анюта плескалась в детской купальне, Катерина бродила вдоль бортика, прикидывая в голове план побега, как вдруг…

– Катя? – услышала до боли знакомый голос.

Подскочила, словно ужаленная, обернулась – и встретилась нос к носу с… матерью! Но не с той холеной красавицей Еленой Петровной, которую предательски покинула. С нынешней лоск слетел, похудела, слегка постарела. Вот именно что слегка! Не может ей быть 114 лет, как полагается по паспорту. Стоп. Она же погибла двадцать лет назад, в возрасте 94 лет… Эмоции парили в прострации, и только мозг старательно складывал, вычитал – и не находил решения.

– Катя… доченька! – прохрипела мама и кулем осела на пружинистый пол.

– Э-э… – ответно хрипнула Катя и тоже осела. – Жива-ая?..

Когда обе отошли от шока и смогли членораздельно изъясняться, новоявленной бабушке представили внучку. Бабушка глотала слезы, таращилась на девочку и еще полчаса оставалась в невменяемом состоянии глупого счастья.

Им многое нужно поведать друг другу. Уединились в релакс-гроте, там как раз три кресла. Обстановка располагала к откровенности: по обвитым можжевельником стенам сочились соленые струи, сверху сквозь листву эвкалипта пробивались солнечные лучи и мягко ласкали.

Первой рассказывала Елена Петровна. С начала и по порядку.

Как они узнали, куда делась дочь? Без проблем: наняли сыщика, следов беглецы оставили предостаточно. Узнать – было самым простым, что делать дальше – вот вопрос, вставший во весь рост и затмивший собой горизонт. Власти официально дать делу ход отказались – доказательства, сказали, неубедительные, никуда ваша дочь не улетала; не обошлось, по всему, без мощного лобби прогрессирующего гигантскими шагами концерна.

Еще сто лет – именно столько значилось в полетном плане Федора – родители не прожили бы, очевидно. Завещать верным людям разобраться? Но где гарантии, что пара не полетит дальше, источник прямым текстом намекнул именно на такое развитие событий.

Оставалось одно – лететь самим, перехватить и разобраться. За вояж в будущее родители готовы были отдать все до копейки. Но одних лишь денег оказалось мало. Желающих убыть в невозвратное путешествие образовалось слишком много. Назревал бунт. Тогда президент издал указ: в будущее пускать исключительно по медицинским показаниям и при соответствующей оплате. Перечень показаний состоял из неизлечимых на данный момент болезней.

Десять лет она честно пыталась примириться с потерей, начать сначала. Но не смогла – не нашла в новой жизни ни смысла, ни прелести. И решилась – тайно от мужа наняла эскулапа, чтобы тот пересадил ей в живот опухоль. Такую, чтобы железно попасть в перечень. Сама себя заразила, называется – в возрасте пятидесяти лет.

Виктор обратил состояние в деньги и на все купил ей билет. Хватило на скачок в 64 года. И вот она здесь, прибыла весной. К ней уже применили две методики лечения. К сожалению, неудачно – рак прогрессировал, пустил метастазы. Процесс купировали – но надолго ли? А Витя… погиб. Не дождался! – пожаловалась она дочери. В голосе сквозило непонимание – как он мог!