Андрей Бельтюков - Обратный отсчет

Ему ответила очередь из кассетного гранатомета, выпущенная откуда-то сверху. «Цербер» вспыхнул и остановился. Огнеметный танк шел следом. Он развернулся, его башня покатилась влево. Задрав ствол, танк принялся жечь окна подряд, расплевываясь напалмом.

Сервера увидел штурмовиков, ныряющих в проемы.

Он понял, что опоздал. Выхода не было. Его рука крепко стискивала ручку кейса с деньгами. Он посмотрел на него. На какой-то миг эта вещица показалась ему ничтожной по сравнению с хаосом и пролитой кровью. Но только на миг.

Горящий «цербер» стоял внизу. Сервера сбежал на второй этаж. Зажав кейс зубами, он повис на руках, цепляясь за подоконник, потом разжал пальцы. Удар об асфальт отбросил его на бок. Он поднялся на четвереньки, в голове гудело. Не разгибаясь, двигаясь, как червяк, он скользнул под танк.

Люк в днище был открыт. Сервера протиснулся внутрь. Там казалось почти нечем дышать, но это было все же лучше, чем не дышать вовсе. Сервера тронул стартер, и дизель завелся, хотя снаружи моторный отсек пылал. Сдвинув трансмиссию на реверс, Сервера дал газ.

Горящий танк задом вывернулся в ворота. Металлические траки высекали искры о бордюрный камень.

Сервера гнал машину вверх по улице, сквозь закопченные стекла триплекса было почти ничего не видно.

Боевую машину, перегораживавшую мостовую, он различил за несколько метров.

Железный грохочущий звук.

Серверу едва не выбросило из кресла, он удержался, цепляясь за рычаги. Дальше дорога была свободна.

Так ему казалось. Через квартал стоял расчет гранатометчиков. Выстрел. Промах.

Сервера свернул в переулок. Пот заливал его лоб и щеки, лицо напоминало оплавленную восковую маску.

В нем не осталось ничего человеческого.

Следующий снаряд вспорол асфальт впереди. Сервера снова повернул, направляя прямо в стену. В последний миг он увидел тонкие белые колонны и что-то похожее на вращающиеся стеклянные двери.

На станции городской подземки было многолюдно.

Когда горящая машина вломилась в вестибюль, некоторые успели отскочить. Танк рвался, не разбирая пути, словно ослепший, обезумевший от боли зверь. Летела мраморная крошка. Через несколько метров танк заскрежетал, разворачиваясь, но инерцией его несло на эскалатор.

Тяжелая машина рухнула на балюстраду и заскользила вниз, сметая перед собой все. Треск ломающихся конструкций и дикие крики слились в непрерывный пронзительный вопль.

Несущие рельсы лестниц прогнулись, но выдержали.

Коптящий «цербер» замер в начале перрона. И тут в подземном пространстве одиноко и страшно ударила его неизвестно как уцелевшая пушка.

Погас свет. Когда спасатели смогли проникнуть вниз, от них уже было мало толку.

Аэропорт был переполнен. Очередь двигалась медленно. Ридану хотелось спать, но кресло-каталка, в котором он помещался, не слишком располагало к этому. На мгновение он проваливался в забытье и тут же открывал глаза. Боли не было: шприц, о котором говорил Меткович, все-таки пригодился.

Нина стояла позади. Она изредка подталкивала каталку вперед. Ридан с благодарностью подумал, что мало у кого есть такая женщина. Нина осталась до конца. Она сумела достать документы и деньги. И даже справку Карантинного контроля. Через несколько часов они будут за тысячи километров от этого ада… Возможно, еще удастся сохранить ногу. Только бы попасть в самолет!

Нина молчала. После того как они покинули Пантеон, она вряд ли произнесла больше трех слов подряд. И потому он удивился, услышав ее шепот: — Сиди, ради Бога, тихо. У нас осложнения.

— Хорошо, — Ридан кивнул. Ему было все равно.

Ему было хорошо — наркотик еще действовал.

Нина зашла спереди и наклонилась, что-то поправляя. Она тихо сказала: — Впереди за три пассажира — Горган.

Это был человек, о котором Ридан почти забыл. И кого менее всего желал видеть, за исключением, впрочем, Серверы.

— Он нас заметил?

— Не думаю. Во всяком случае, никак этого не показал.

«Может, пронесет», — подумал Ридан. Он увидел, как мужчина, в котором Орт признала бывшего командира сигнизационного отряда, подошел к стойке регистрации. Он что-то говорил служащей.

Очередь продвигалась. Их досмотр прошел без осложнений. До вылета оставался час.

— Скверно, — сказала Нина, усаживаясь рядом и подвигая ближе каталку. — Теперь я уверена, что и он меня узнал.

— Почему?

— Я встретила его взгляд — он наблюдал с эстакады.

— Ну и что? — Ридан поморщился. Орт установила его кресло возле урны, которая отчего-то пользовалась большой популярностью. К ней постоянно подбегали, словно то была единственная плевательница на весь аэропорт. — Ну и что? Горган нас не выдаст. Он не меньше меня боится быть узнанным. Так что плевать. — Ван покосился на урну.