Андрей Бельтюков - Обратный отсчет

Рим пожал плечами. Мозг его лихорадочно работал.

Менее всего он ожидал здесь встретить Серверу. Рич боялся этого человека. От него исходила некая зловещая сила, и, глядя в эти близко посаженные льдистые глаза, Рич ощущал, как слабеет его собственная воля.

— Действительно, — сказал доктор, стараясь, чтобы голос его звучал естественно, — последние дни были для меня напряженными.

— Вот как…

— Я выполнял специальные поручения Горгана. — Доктор лгал и воодушевлялся от своего вранья. Он знал, что еще никому не удавалось переиграть стоящего перед ним человека. Но все, что сейчас было нужно лишь выйти отсюда. Выйти с кейсом. И тогда это будет победа.

Сервера молчал. Лицо его сохраняло отвратительную улыбку.

— И сейчас? — спросил он.

— Нет. — Доктор сообразил, что стоит перед ним едва не навытяжку. Он коротко выдохнул и уселся на белый вертящийся табурет.

— Раз вы не на службе, я уж задержу вас ненадолго.

— Пожалуйста.

— Ну, расслабьтесь, доктор. Это же совершенно приватная беседа. А вы сидите, как истукан с острова Пасхи. Да, может, вы спешите, а я вас задерживаю?

— Пока нет.

— Угу, отлично. Как, по-вашему, часто ли болеют мои люди?

Вопрос озадачил доктора. Он сказал осторожно:

— Нет, не очень.

— Не очень… Как-то неопределенно. Ну хорошо, а скажем, в особых условиях вы в состоянии будете оказать нужную помощь? Если число пораженных достигнет десятков?

— О чем это? — Доктор поежился. — Я не понимаю.

— Да все вы понимаете. Что вы сможете сделать, если по окнам станут бить из гранатометов?

Доктор внимательно смотрел на Серверу. Он увидел что-то в его глазах, отчего расхотелось задавать вопросы.

— Смотря какие ранения. Медикаменты… Да и помещение — не очень-то развернешься. А разве ожидаются события?

Сервера проигнорировал вопрос.

— Помещение, говорите? Так какого же дьявола у вас вторая дверь заколочена?

Рич напрягся. Это могло быть ловушкой. Сколько он здесь рылся? И не ответить нельзя.

— Вы правы. Надо будет открыть. — Доктор решил идти напролом.

Сервера рассмеялся. Даже и смех его был неприятный, квакающий.

— Ну и прекрасно. Не стану вас больше задерживать.

Рич поднялся. Неужели удалось вывернуться? Проклятые записи, из-за них ему пришлось сюда возвращаться. Но оставлять журналы операций было нельзя.

Это новый срок.

Он подошел к койке, на которой все еще сидел Сервера.

— А что пациентов нет, не переживайте, — неожиданно сказал шеф охраны, — скоро появятся.

Рич выпрямился, держа кейс в руке.

— Я готов. Может, вы уже знаете их имена?

Вопрос был наглым. Он несколько увлекся.

— Может, и знаю некоторых. Вана Ридана помните?

Рич внутренне сжался. Вот оно! Теперь он не сомневался, что весь разговор не случаен.

— Конечно. Его уже взяли?

— Пока нет, — Сервера взглядом впился в его лицо. — А вам бы этого очень хотелось, верно?

— Конечно, — повторил Рич. — Но я больше не могу задерживаться. Я должен идти.

— Идите.

Доктор сделал шаг к двери, потом остановился.

— Кстати, — сказал он, — все-таки, что вы здесь делали?

— Любовался откушенными гвоздями. Забавно, но не слишком. Нет настоящей выдумки. И с графитом вы зря — он слишком заметен.

Рич молчал, сжав зубы. Он мрачно смотрел на Серверу. Что-то остерегало доктора от поспешных действий.

— Что же вы стоите? — спросил Сервера. — Почему меня не убиваете? Не думаю, чтобы вас удерживала врачебная клятва.

Рич молчал.

— Для любителя все не так уж плохо, — продолжал Сервера. — Тем более что вас сильно поджимало время.

Ридана вы сумели подставить, подставить так, что сперва ни у кого не возникло сомнений. Обстоятельства сыграли вам на руку. Но я знал: когда запахнет жареным, иуда себя выдаст. Вы обскакали меня на один ход.

Ридан — это была удобная фигура, чтобы свалить на него убийство. Вам требовалось отвлечь от себя внимание. Вы рисковали, но сперва вам повезло.

Доктор все молчал. Он стоял совершенно неподвижно — просто удивительно, как ему это удавалось.

Сервера сцепил пальцы, хрустнул суставами. Он не был уверен, что доктор виновен. И его не интересовало, что он скажет. Важно было, что он станет делать.

— Вы обвиняете меня в преступлении, — хрипло сказал Рич, — за которое полагается вывести на плац и шлепнуть. Но для приговора не хватает пустяка. Доказательств. Вы можете казнить меня сами, но это уже будет убийство, обыкновенное грязное убийство. А что касается двери, — продолжал доктор, — то дверь… это совершенная махровая чушь! Она могла использоваться для чего угодно.