Андрей Бельтюков - Обратный отсчет

Кто-то схватил ее за руку. Она увидела, подняв веки, одного из офицеров Льюиса.

— Скорей, — прохрипел тот, увлекая ее за собой, — скорее!

— Нет, — Леа покачала головой. — Там Малик!

— К черту Малик! — заревел офицер. — К черту всех баб! Нам остались минуты. Ну?!

С невероятным трудом они вырвались на палубу. У шлюпбалок стоял второй офицер, лицо его было искажено. Он наконец увидел их.

— Слава Богу! — сказал он. — Таранная переборка держит. Может, еще обойдется.

— Нет, — первый выругался, — мы ударили его в торпедный погреб. «Бардик» горит. Остались считанные минуты! — снова выкрикнул он, бешено выкручивая тугие винтовые стопоры. — Помоги!

Вдвоем они освободили висевшую на кильблоках шлюпку. Ее вывалили за борт, шлюпка повисла, раскачиваясь.

Леа была точно во сне. Офицеры в шлюпке отчаянно гребли, надеясь обогнать смерть. Они прекрасно работали, но все же недостаточно быстро. Когда «Бардик» выплюнул из себя грязно-оранжевый столб огня, поднявшаяся волна настигла шлюпку. Она не перевернула ее, но наполнила водой до краев. Ручной насос не работал, черпака не нашли. Более пяти часов Леа и ее спутники провели по пояс в воде. Их сняли, когда рассвело.

Оно было огромным и мрачным, с грязными облупившимися стенами, навечно пропахшими бобами и чесноком.

Помещение для приема пищи.

Ван Ридан сидел за столом в углу, угрюмо ковыряясь в тарелке. Ему не хотелось есть. Поодаль равномерно жевали свои вечерние бифштексы пятеро ребят из команды Серверы. Они держались особняком, равнодушные и уверенные в себе. Профессионалы. Среди них не было никого моложе тридцати. Ван слышал приглушенные обрывки фраз, звяканье посуды. Кто-то громко рыгнул — , отодвигаясь от стола.

Столовая была почти пуста. Влажно и душно. Ридан мрачно подумал, что ночь, вернее всего, будет опять бессонной. Шла вторая неделя, и сигнизаторы со своей злобной ожесточенностью ему порядком надоели. Немыслимая жара усугубляла настроение. Он вспоминал знакомых девушек, особенно Нэнси, и та теперь не казалась ему такой уж глупой и вздорной. Полмесяца монашеской жизни! Он не привык к таким перерывам.

Потом его мысли обратились к Нине. Признаться, она волновала его, и причиной было не только мужское возраставшее нетерпение. Он никогда прежде не встречался с таким типом женщин. Казалось, в ней должно быть нечто особенное, то, что не приходилось еще переживать. Дразнящее предчувствие возбуждало и распаляло воображение.

— Ага, поближе к кухне? — Ван услышал смех за спиной.

Он обернулся и увидел Фресса.

Механик поставил на стол тарелку и грузно опустился рядом.

— Перекусим немножко, — сказал он и зачем-то подмигнул Ридану.

Отдуваясь и грохоча стульями, охранники встали из-за стола и прошли мимо. Заметив взгляд Вана, механик усмехнулся.

— Нехорошо ты на них посмотрел, — заметил он, жуя. — Не нравятся?

— Удивительно, — зло сказал Ридан, — как вы все волнуетесь по поводу впечатления, которое производите. Прямо как невеста на пятом месяце. Наверное, такая суетливость свойственна всем террористам.

Фресс засмеялся: — Террористам? Прекрасно! Мы что, действительно на них похожи?

— Похожи? — Ван откинулся на стуле и внимательно посмотрел на механика. — Это не то слово. Вы террористы и есть.

— Но ведь нас тут довольно много, и каждый занят чем-то своим. — Фресс говорил неторопливо. — Вот и ты здесь, с нами. Как же так — всех в одну кучу? И Серверу, и Нину?..

— Сервера — дрянь и садист, — оборвал Ридан, — о нем и говорить нечего.

Фресс покачал головой: — Я не стал бы так категорично судить. Сервера по-своему одаренный человек. И он не садист. Если знать, что он, к сожалению, не способен сострадать, тогда легче будет его понять.

— Господи, о каком сострадании можно говорить, находясь здесь?!

— Почему нет? На сострадании как раз и держится наше движение, — Фресс смачно схрупал луковку. — Большинство очень многое вкладывают, жертвуют и деньгами, и… личным. Вот Горган — ты знаешь, что он влиятельное лицо в промышленности?

— Да откуда ж мне это знать? — Ридан пожал плечами.

— Без его денег и связей нам было бы трудно, — продолжал механик. — А самому Горгану никакой корысти тут нет.

— Ему, может, и нет…

Но Фресс пропустил это мимо ушей.

— Ведь ты понимаешь, — мягко сказал он, — близится хаос. Как же можно оставаться равнодушным? Как же можно не сострадать? Общество не может так жить. «Урод» — разит, как пуля. Нет жизни без доверия.