Андрей Буторин - Курс на Мираж

– Кто? Это? Написал? – вырубил Семен три слова-льдинки из окружавшей его ледяной тишины.

– Господин старшина! – взмолился все тот же Карасик. – Ну это точно залги! Почему по-нашему – не знаю, видать, учат их специально, чтобы нам досаждать… Только они это, точно! Бобик с той стороны прибежал!

У Семена в мозгу словно вдруг что-то щелкнуло. Гнев неожиданно прошел, зато появилась отличная идея.

– Рядовой! – хлопнул он по плечу стоявшего рядом солдата. – Боевой шлем! Живо!

– Слушаюсь! – козырнул солдат и нырнул в ближайшую палатку.

– Эй! Только не мой! – завопил кто-то, но на него зашикали со всех сторон, и снова стало очень тихо. Слышалось лишь шумное дыхание замершего в центре людского полукруга Бобика.

Из палатки выскочил солдат. Семен взял у него шлем, перевернул, сунул внутрь руку и, повозившись немного, достал гарнитуру ближней радиосвязи.

– Держи собаку! – приказал он Карасику.

Тот опустился на корточки, погладил Бобика по зубастой голове и взялся за передние лапы. Старшина подошел к шестилапому уродцу и застегнул на чешуйчатой шее наушники. Отвел кверху микрофон, чтобы животное не смогло дотянуться до него лапой, и скомандовал Красикову:

– Отпускай!

Едва рядовой разжал руки, Семен хлопнул в ладоши, свистнул, заулюлюкал. Бобик вздрогнул, присел, испуганно сверкнул зелеными огоньками и помчался, как и прошлым вечером, в сторону черной пустыни, перепрыгивая через все заграждения.

Бойцы повернули в сторону командира маски. Но задать висевший на языках вопрос первым никто не осмелился. Старшина хмыкнул.

– Сейчас мы узнаем, кто написал эту… порнографию! Еще шлем!

Давешний рядовой снова прыгнул в палатку и уже через пару-тройку секунд протягивал боевой шлем Семену. Тот, понимая, что солдат заест любопытство, не стал надевать устройство, а лишь выдвинул наружу микрофон и настроил на максимальную громкость наушники. В них сразу послышалось шумное дыхание «собаки» и топот ее коротких лап.

Вскоре раздались и отдаленные выкрики. Бобик совсем по-собачьи тявкнул. Голоса приблизились. То есть, скорее, это Бобик приблизился к ним. Совершенно отчетливо прозвучало: «Жучка! Жучка, Жучка, фьють-фьють-фьють!»

Столпившиеся вокруг старшины солдаты зашевелились, кто-то шепнул:

– Это кто Жучка? Это Бобик – Жучка? Вот уроды…

Парню пихнули локтем под ребра, и тот прикусил язык. Все еще ниже склонились к шлему. Задние отчаянно тянули шеи.

«Ребята, Жучка вернулась!» – послышалось из наушников. Семен начал расплываться в торжествующей улыбке, хоть веселиться как раз повода не было. В полку – предатель, и даже не один. Он оказался прав, никакие это не залги! Но голоса из шлемофона понесли вдруг откровенную чушь: «Вернулась, Жученька! Не съели тебя слизкие жабы! Не по вкусу им наша собаченька… Ребята, а это еще что?.. Так это ж наушники с микрофоном!.. Гарнитура из шлема… Признавайтесь, кто этот остряк?»

Зазвучали неясные возмущенные голоса, Семен разобрал лишь произнесенное пару раз: «Олроги!». Он вспомнил, что именно так обращались к ним в грязной бумажке… Но сразу забыл про это, потому что из наушников понеслось совсем интересное: «Ты что, дурак? Откуда у олрогов наши шлемофоны? Это кто-то из своих прикололся… Узнать бы кто – задушить мало!..»

– Ну, ладно, хватит ломать комедию! – поднес Семен к губам микрофон. – Доложить звания и фамилии! Все равно вычислю подлецов! Но тогда хуже будет…

– О-па, а это еще кто? – послышалось с той стороны эфира. – Славка, ты, что ль, прикалываешься?

– Я тебе… – начал было Семен, но тут он чуть было не застонал вслух от собственной глупости. Ведь есть же… Он быстро натянул на голову шлем и вывел на дисплей нужную информацию: расстояние до объекта связи, направление…

Старшина сдернул шлем так быстро, словно туда заползла змея. Маска на его лице съехала в сторону, и солдаты увидели, как мелко трясутся губы замкомвзвода. А еще эти губы шептали: «Залги… Это залги!..»

«Как же так?! – лихорадочно проносилось в мозгу. – Почему залги говорят по-нашему? Почему у них такие же имена? Нет, нет, этого не может быть! Это провокация! Мерзкие твари хотят заморочить нам голову, сбить с толку, а потом подло напасть!.. Долго ли выучить язык, разыграть сцену?.. Они хотят лишить нас достоинства, чести… Хотят поиграть с нами, посмеяться, унизить… Хорошо, поиграем! Только по нашим правилам!»

Семен снова поднес микрофон к губам, которые больше уже не тряслись.

– Кто писал письмо? – жестко спросил он.