Лиан Дэр - Планета Жизни

Кто знал, что я ещё раз их увижу… своими глазами?! Кто знал, что я снова буду вот так валяться в пышной зелёной траве, а вокруг будут цвести неимоверные красоты?!

— Повезло тебе! — тихо обмолвился Андреевич. — Я редко позволял себе мечтать и любоваться такими красотами. — Старик восхищённым взглядом любовался небом. Если бы он был без маски, то можно было бы увидеть, что его глаза пустили слезу.

— Почему ты замолчал? Продолжай! — просил его Борис Михайлович.

— Мне трудно говорить в маске, — заявил Андреевич и… резко стянул с себя маску, от чего Максим и дядя Боря, несмотря на свой почтенный возраст, молнией вскочили на ноги. Максим подскочил к старику и хотел обратно надеть ему маску. — Не надо! — оттолкнул старик её рукой. Через полминуты старик упал на землю, но был в сознании. Максим бросился ему помочь. Он хотел отнести его обратно в шаттл.

— Не надо, — упорствовал Александр Андреевич.

— Ты что задумал?! — воскликнул Борис Михайлович.

— Я не хочу больше скитаться… Я не хочу… — Всё крутилось кругом головы. — Если я сейчас умру… тут и закопайте… Я устал.

— Бросьте страдать ерундой! — воскликнул Максим. — Я немедленно несу вас в шаттл. — И парень взвалил старика на плечи.

— Не надо… Не надо… — продолжал противиться он.

— Максим, а и действительно не надо! — крикнул солдату вдогонку дядя Боря. — Пусть будет так, как он просит. Максим замешкался… И посадил старика на ступень шаттла, немного полив его голову и лицо прохладной водой. Старик был будто пьяный.

— Это кислородное опьянение, — заявил Борис Михайлович.

— Он будет жить? — беспокоился Максим.

— Вполне вероятно.

— А если он умрёт?!

— Для нас он станет героем, который пожертвовал собой, чтобы дать нам дорогу в новую жизнь. А если останется живой… он всё равно будет героем.

— Главное, чтобы жить остался! — пуще прежнего переживал Максим. Он в миг отбросил мысль о том, что старики именно для этого и были сюда отправлены вместе с ними. Нет. Конечно же, не для того, чтобы положить здесь жизни. А для того, чтобы на себе испытать пригодность воздуха для дыхания, и тем самым дать людям дорогу в новую жизнь. И положить конец их долгим скитаниям по Вселенной.

— Послушай, Максим! Мы ведь с ним сюда для этого и летели… — И дядя Боря медленно снял с себя маску…

— И второй туда же! — выкрикнул парень, хватая падающего старика. Солдат посадил его рядом с Александром Андреевичем, который, как заметил парень, начал понемногу приходить в себя.

— Нужно больше времени… — говорил он. — Надо привыкнуть.

— Как вы себя чувствуете? — спросил его солдат.

— Уже лучше. Голова немного кружиться… — в полудрёме ответил старик.

— Жить будет! — с лёгкостью в душе вздохнул Максим, и посмотрел на Бориса Михайловича. Тот был ещё «пьян». Солдат немного окатил его водой.

— Держитесь, парни! — изрёк Максим. — Мы ещё будем ходить по этой земле. Придёт время. Надо только подождать. — Парень подбадривал стариков, как мог.

— Будем, — ответил Андреевич и улыбнулся парню. Правда, его улыбка была больше похожа на ухмылку. «Хмель» из головы ещё не весь ушёл. Всё вокруг ещё плыло перед глазами старика. Потихоньку в себя начал приходить и дядя Боря.

Через пятнадцать минут старики были уже в сознании. Разум потихоньку прояснялся. Правда, слабое головокружение их ещё беспокоило.

— Саша! Мне показалось, что ты хочешь что-то рассказать, — заметил Борис Михайлович.

— Хочу, — ответил Александр Андреевич.

— Мы слушаем тебя.

— Правда, не знаю с чего начать.

— Начинай с чего-нибудь. Тебе надо выговориться. Не держи в себе, — говорил Борис Михайлович. — Тебя переполняют воспоминания прошлого?

— Да, — кивнул тот.

— Рассказывай. Андреевич немного помолчал. Его действительно мучали воспоминания прошлого. И он всегда носил их в себе. Никогда ими ни с кем не делился. Но когда он попал на планету, которая очень сильно напомнила ему о Земле и его нерадужной судьбе на ней, эти воспоминания обострились. И хотели выбраться наружу. В силу чего старику действительно надо было выговориться. Тем более, однажды он чуть было не совершил непоправимую ошибку, которая могла стоить жизни всех людей на космическом ковчеге «Луна».

— …Я рос без отца, — начал он. — Я его даже в глаза никогда не видел. Он бросил нас, когда мама ещё была беременна мной. Мать часто болела. Её пособия, которое платило ей государство, на жизнь нам не хватало. Мы жили в проголодь. Часто не доедали. И с десяти лет я начал подрабатывать. Я продавал газеты, мыл машины, чтобы хоть как-то прокормиться. Я даже воровал. Было и такое. В четырнадцать лет я пошёл работать на стройку. Пропускал школу. Учителя неоднократно жаловались матери на меня. Она делала мне замечания, упрекала за это, но никогда не ругала. Она знала, почему я пропускаю школу. Она знала, что это не моя прихоть. Ведь школой сыт не будешь.