Юрий Брайдер: Нарушитель

Потянуло ледяным холодом. Листья на ближайших деревьях почернели и свернулись. Чудовище застыло на месте. Его нижняя челюсть, похожая на ковш экскаватора, безжизненно отвисла. На ней быстро вырастала сосулька.

- Ловко вы его! - восхитился сержант, ежась от пронизывающей стужи. Стволом пистолета он ткнул в переднюю лапу динозавра. - Вот так номер! Да тут же нет ничего. Туман какой-то!

- Разве? - процедил Шестой, наблюдая, как огромное тело начинает терять четкие очертания, тускнеет и медленно расплывается в воздухе. - Чего-чего, а устойчивых голограмм старик так и не научился делать.

- Опять он перехитрил нас! - с негодованием воскликнул Сотый.

- Нас? Никогда! В погоню!

... И вновь они оказались в реве и грохоте проносившихся мимо веков, среди судорожных вспышек тусклого света, в тряске и жаре межвременья...

Красное солнце опускалось среди синевы гор. В глубине каньонов собирался сумрак. Шестой и Сотый стояли на окраине небольшого живописного поселка, перед деревянным двухэтажным домом, из раскрытых окон которого доносились голоса.

- "Джек Смайли", - прочитал Шестой на фасаде. - "Гостиница и салун".

Они прошли мимо коновязи и поднялись на крыльцо.

- Пять человек, - отметил Шестой, заглянув в окно. - А лошадей всего четыре. Кто-то пришел пешком. У тебя еще остались патроны?

- Две обоймы усыпляющих.

- Дай одну мне. Оставайся здесь и внимательно наблюдай.

Большая закопченная комната, в которую зашел Шестой, была почти пуста. Возле стойки, пропахшей виски и кукурузным самогоном, рассуждали о чем-то несколько загорелых мужчин в широкополых шляпах. Седой бармен протирал стаканы.

- Приветствую вас, джентльмены, - сказал Шестой. - Я ищу своего приятеля.

- Ваши приятели сюда вряд ли заходят, - ответил бармен, внимательно рассматривая посетителя.

Шестой невозмутимо положил автомат на стойку и, стягивая перчатки, обратился к одному из ковбоев:

- Я вижу, вы местный?

- В чем дело? - сипло ответил тот. Лица его не было видно из-под низко опущенной шляпы.

- Лошадей на улице всего четыре, а клиентов, прошу прощения, - пять. Кроме того, судя по одежде, вам сегодня не приходилось скакать верхом.

- Никак не пойму я, ребята, что творится в вашем поселке, - сказал ковбой, рассматривая дно своего стакана. - Я сижу себе, угощаю друзей, а тут заходит какой-то тип, не то сумасшедший, не то переодетый индеец, и начинает оскорблять меня при всех.

Сказав это, он громко чихнул и вытер нос рукавом.

- Будьте здоровы, профессор, - сказал Шестой. - Надеюсь, ваш ревматизм не обострился после небольшого переохлаждения?

- Не волнуйся, Чарли, - вмешался в разговор самый долговязый из ковбоев, - мы тебя в обиду не дадим. Закажи еще выпивки. А с этим типом я и сам разделаюсь.

- Джентльмены, - миролюбиво сказал Шестой, - я не собираюсь наносить ущерба ни вам, ни тем более этому почтенному заведению. - Просто мне нужен вот этот человек, - он указал рукой на Чарли.

- Смайли, прости меня, но я разок пальну в твоем кабаке. - Долговязый схватился за кобуру, Шестой за автомат, но грохнувший с улицы выстрел опередил их. Долговязый захрипел и повалился на пол. Шестой укрылся за дубовым буфетом, а оставшиеся в строю ковбои - за баррикадой из перевернутых столов...

- Не пора ли сдаваться, джентльмены? - после четверти часа беспорядочной стрельбы предложил Шестой. Молчание было ему ответом. Выждав несколько минут, Шестой осторожно подошел к баррикаде. Трое ковбоев безмятежно спали на полу. Четвертого нигде не было видно.

- Убытки! Кто возместит убытки? - завопил бармен, но Шестой уже бежал к двери.

У коновязи храпели и бились лошади. Посредине улицы лежала раздавленная шляпа Чарли, а чуть дальше автомат Сотого. Шестой схватился руками за голову и пропал.

... Как две фосфоресцирующие ракеты, они пронеслись через тысячу тысяч веков, пока не достигли предела, возле которого волны праокеана бились об архейские скалы. Сделав поворот над молодым, грозно ревущим миром, они устремились назад - вернее, вперед, потому что дальше во времени не было ничего, кроме клокочущей магмы и вспышек сверхновых. Сотый, как бульдог, висел на своей противнике, и не было силы, способной заставить его разжать пальцы. Наконец, обессиленные, они упали на песок безымянного атолла. Рыжий матерый лев последним отчаянным усилием отбросил от себя Сотого и, волоча хвост, пошел к воде. Сотый подобрал увесистый кусок коралла и прицелился льву в голову.

- Сдаюсь! - лев повалился на бок. Правой лапой он ощупал пульс на левой. - Старость, - вздохнул он. - Гипертония. Загоняли вы меня сегодня. Давно в патруле?