Юрий Брайдер - Щепки плахи, осколки секиры

– Что вылупился? – поинтересовался Ламех с недоброй усмешкой. – Съесть меня хочешь?

– Тебя бы и шакал есть не стал, упырь рогатый, – сказано это было от души.

– Ты малолеток тянул, а потом их запеживал… До сих пор в толк взять не могу, почему тебя блатари в зоне не опустили.

– По больным мозолям топчешься? – ухмылка продолжала бродить по лицу Ламеха. – На конфликт нарываешься?

– А если и так?

– Пойми, керя (Керя – друг, приятель.), я тебе нужен больше, чем ты мне. Через час-другой тебя все равно сволокут крюком в какую-нибудь яму… Крышка всех вас ожидает! С сегодняшнего дня и на веки вечные повсюду устанавливается власть сынов Каина! Все, кого вы сюда пригнали, уже обречены, а иных сил у вас нет… Поезд отходит, но одно место по старой дружбе я тебе могу уступить… И даже не в тамбуре, а в первом классе.

– За что такая милость, скажи, пожалуйста? – Зяблик решил тянуть резину до последнего, надеясь, что действие бдолаха со временем ослабнет.

– Тебе этот баран кастильский мою помеловку передал?

– Допустим.

– Там все дела мои к тебе аккуратно изложены;

– Дорожку в Эдем ищешь?

– Не помешало бы… пока мы другую не протоптали.

– Зря стараетесь. Нет уже в этом мире дорожки в Эдем, – для убедительности Зяблик даже ногой притопнул.

– Зато в другом есть. С варнаками вы вроде договорились… По этой дорожке и пустишь нас.

– Не для всех эта дорожка.

– Интересно, почему?

– А почему свинью в приличный дом не пускают? А почему людоеда за общий стол не садят? Не для вас Эдем предназначен.

– Ну конечно! – Слова Зяблика весьма развеселили Ламеха. – Он для фраеров зачуханных предназначен! Для чурок тупорылых! Для обезьян вшивых! Опять светлое будущее будете строить!

– Это уже не твое дело.

– Нет, подожди! Мы кто, по-твоему, – фуфло малахольное? Будем стоять и хлопать гляделками, пока вы в Эдем линяете? Как же, пустим мы вас туда! Если и уйдете, так только в деревянные тулупы завернувшись!

– Ну ладно… Допустим даже, что вы возьмете верх, хотя это еще вилами по воде писано. А дальше что? Помнишь ту мясорубку возле Черного Яйца, когда наш товарищ, степняк, погиб?

– Помню. Чудом вы тогда от нас ушли.

– Так вот, скоро что-то похожее везде будет. Уже погибла Киркопия, Хохма, Изволок… Степь на очереди. Земля оживает, камень, песок, вода… Через пару лет о роде людском и воспоминаний не останется. Только те и уцелеют, кто в Эдеме успел корни пустить.

– Кто это тебе наплел такое?

– А ты сам разве не видишь?

– Бред это твой. Глюки. Много политуры в зоне лакал. Или сказкам этого проклятого Дона Бутадеуса веришь? Он мастер всякую чепуху клеить.

В это время братья, вполне мирно судачившие о чем-то, вскочили и, как дикие звери, вцепились друг в друга. Аггел оказался ловчее или просто безжалостнее. Уже спустя несколько секунд Рысак рухнул на четвереньки, а брат, нагнувшись вперед, всадил ему между лопаток нож.

Зяблик, до этого пребывавший в крайне взвинченном состоянии, окончательно утратил контроль над собой и, выхватив пистолет, дважды подряд выстрелил в аггела. Было хорошо видно, как дергается его голова от ударов пуль и как от нее что-то отлетает – не то брызги крови, не то частицы мозга.

Отрезвило Зяблика прикосновение холодного металла к собственному виску.

– Спрячь пушку, иначе чан разнесу, – сказал Ламех, продолжая тыкать пистолетным стволом в голову Зяблика. – Ты разве забыл, что для нас братоубийство, как для христиан святое причастие? Сам-то, небось, поимел когда-то удовольствие. Зачем же другим мешать?

– Дешевки вы фальцованные, – пробормотал Зяблик, пряча свой пистолет за пояс. – Кровососы…

– А ты, как я погляжу, воровской закон стал забывать, – вновь усмехнулся Ламех. – На сходняках авторитетам ругаться не полагается.

– Давно ли ты авторитетом заделался?

– С детства. С тех пор, когда в зону для малолеток загремел и первую в своей жизни суку порезал… Только мы сюда собрались не для уточнения фактов моей биографии, а для серьезного дела…

Издали донесся глухой гул, словно где-то за лесом разразилась гроза, первая со времен Великого Затмения. Зяблик непроизвольно вздрогнул (поскольку артиллерией не обладала ни одна из противоборствующих сторон, канонады он никак не ожидал), зато Ламех, как будто бы давно предполагавший услышать нечто подобное, приложил ладонь к уху.

– Началось! – сказал он с удовлетворением. – Это тебе первый звонок… Степняки поперли в атаку, да нарвались на минное поле. Сейчас их потроха летят во все стороны, а души пачками возносятся в басурманский рай.