Джеймс Баллард - Вы будете покупать, доктор

— Хитрая штука! — сказал он так громко, что двое покупателей с удивлением взглянули на него.

Франклин обратился к служащему, подметавшему фойе:

— Не скажете, для чего нужен этот щит?

Человек оперся на метлу, бессмысленно уставившись на щит.

— Наверное, — сказал он, — что-нибудь имеющее отношение к аэропорту.

Во рту служащий держал только что зажженную сигарету, но его правая рука машинально потянулась к карману и снова достала пачку. Ногтем большого пальца уборщик постучал по коробке. Увидев этот жест, Франклин отошел.

Каждый появившийся в супермакете покупал сигареты.

…Спокойно двигаясь в ряду с режимом скорости сорок миль в час, Франклин с повышенным интересом присматривался к тому, что окружало его. Обычно он уставал или был слишком поглощен своими мыслями, чтобы думать об окружающем. Но сейчас он методически изучал трассу, пристально вглядываясь в придорожные кафе, над которыми теперь красовались уменьшенные варианты новых рекламных щитов.

Десятки неоновых вывесок украшали входы и витрины. Большинство реклам казались Франклину безобидными, и он переключил внимание на большие афиши, полыхающие электричеством на пустырях вдоль трассы. Многие из них были высотой с четырехэтажное здание. Огромные, лоснящиеся от самодовольства домашние хозяйки с электрическими глазами и зубами дергались и позировали в идеальных кухнях, полыхали неоновыми вспышками улыбок.

По другую сторону шоссе тянулись свалки автомобилей, стиральных машин, холодильников, все еще годных для использования, но выкинутых потому, что на рынок постоянно накатывались сменяющие друг друга волны уцененных моделей. Неповрежденный хром едва потускнел, горы металлических изделий продолжали сверкать на солнце. Ближе к центру рекламы теснились друг к другу почти вплотную, скрывая кладбища вещей. Но время от времени, когда Франклин выскакивал на один из виадуков и замедлял скорость, перед его глазами разворачивались целые поля с рваными пирамидами бросового металла.

Вечером Хазвей опять поймал его, когда Франклин спускался по лестнице. Они вместе быстро направились к машине.

— Что случилось, док? — спросил Хазвей, пока Франклин открывал дверцу и с тревогой осматривал стоящие на стоянке автомобили. — За вами кто-нибудь гнался?

Франклин мрачно рассмеялся.

— Не знаю. Хотелось бы надеяться, что нет. Впрочем, если ваши подозрения справедливы, то возможно…

Хазвей внимательно на него посмотрел.

— Значит, вы все-таки что-то заметили, док?

— Не совсем уверен. Но не исключено, что вы правы… Я был утром в придорожном супермакете… — Франклин запнулся, припоминая огромный пустой щит на дороге и внезапный вираж машины, когда он невольно повернул к супермакету, едва приблизившись к щиту. Франклин стал рассказывать, а Хазвей слушал и кивал.

— Я видел тот щит. Он большой, но все же сейчас есть еще больше. И их строят везде, по всему городу. Что вы собираетесь предпринять, док?

Франклин слегка сжал руль. Плохо скрытая усмешка Хазвея рассердила его.

— Абсолютно ничего! Может быть, это и впрямь авиационная аппаратура. А вы заставили меня вообразить черт те что…

Хазвей вздрогнул. Его лицо покрылось белыми пятнами и стало жестким.

— Не говорите глупостей, док! Если вы не верите своим собственным ощущениям, что же тогда остается? О, я знаю, я понимаю, они уже вторглись в ваш мозг! И если вы себя не защитите, полностью завладеют им. Мы должны действовать, прежде чем они нас окончательно поработят!

Франклин устало поднял руку, останавливая поток хазвеевских выкриков:

— Минуточку, допустим, что эти щиты устанавливаются повсюду. Но с какой целью? Затраты капитала на единицу рекламной продукции огромны. Такие вложения бессмысленны, ибо свободных средств у населения практически нет. Некоторые из закладных и контрактов на покупку по сниженным ценам заключены на полстолетия вперед. Так что новое рекламное сражение было бы просто гибельным.

— Вот именно, док, — подхватил Хазвей. — И остался последний источник — увеличение рабочего времени. Рабочий день и так возрос до четырнадцати часов. На некоторых заводах работа по воскресеньям стала нормальным явлением. Вы представляете себе, док, семидневная рабочая неделя, и каждый день, по крайней мере, на трех работах.

Франклин покачал головой.