Ирина Ванка - Фантастические тетради

— Как не видишь?

— Никак! Ни одной таблицы. Размытые пятна и все.

Суф поглядел на «размытые пятна», потом на Матлина, потом опять на «размытые пятна».

— Я могу их сделать поярче и побольше, но они закроют весь низ панорамы.

— Может, как-нибудь обойтись без них?

— Может, ты вообще без этого всего обойдешься? Сделаем тебе игрушку, будешь летать на ней по ЦИФу и балдеть.

Суф вышел из пилотской, но очень скоро вернулся с полупрозрачным мягким шлемом в руках. Шлем одевался на затылок и закрывал верхнюю часть лица, сдавливая виски влажными присосками. Когда Матлин открыл глаза, испытал настоящий шок: он увидел все, каждую клеточку кожи на своей руке, каждый кровеносный сосуд под кожей, даже шевелящиеся в них кровяные тельца. Он, от неожиданности, спрятал руку за спину и с не меньшим интересом уставился на Суфа, будто познакомился с ним заново. Его пленила радужная оболочка суфовых глаз, переплетенная всеми оттенками синевы, в загадочных узелках, которые безжалостно поглощала черная клякса зрачка, — это был первый признак того, что Суф начинает сердиться.

Очки имели полезное свойство избирательно «приближать» к себе предметы, и Матлин по очереди приблизил к себе каждую таблицу. Они были составлены в цифровых кодах на языке одной из протофактур, признанном наиболее универсальным для понимания. Матлин понимал его очень приблизительно, скорее интуитивно и ни за одну из своих трактовок не поручился бы головой. Вся панорама, как выяснилось, была рассечена мелкой сеткой. Это говорило о том, что она не являлась прямой проекцией с внешней оболочки корабля, а высчитывалась программой, и каждая клеточка этой сетки имела свое назначение и отвечала за свой объем информации. Под пальцами Матлина оказались вовсе не кнопки, а усеченные концы лучей, вернее, различные их комбинации, которые в компьютерных аналогах Ареала имели свойство считывать информацию с пальца клиента и таким же способом ее передавать. Но это, видимо, было первым в истории Ареала случаем применения лучевых кнопок. Поэтому информация не считывалась, даже не пыталась… Да что там кнопки, вокруг оказалось столько интересных вещей, что можно было сутки просидеть, не сдвинувшись с места. Однако Суф безжалостно вывел своего ученика из состояния преждевременной эйфории:

— Надень перчатки и заходи на старт. Чего время тянешь?

Матлин «потянул» корабль из шахты «вверх ногами», тщетно пытаясь выровнять его на ходу.

— Зачем? — удивился Суф, — какая ему разница, главное, чтоб ты понимал, что происходит. Сойдешь с орбиты, наберешь скорость — выровнять будет проще.

Сойдя с орбиты, Матлин кувыркался минут десять, прежде чем зайти на маневр. Маневр заключался в том, чтобы уловить спутник соседней планеты и добраться до него по кратчайшей траектории, не гоняясь за ним, как борзая за механическим зайцем. Благодаря деловым советам и практическому участию Суфа, «заяц» был вскоре пойман и весьма удачно, можно сказать, с первой попытки. Они зависли над жерлом широкой шахты, в которую предстояло войти, и Матлин почти не сомневался, что не промажет.

— В малогабаритных кораблях для панорамы применяется шлем, — пояснил Суф, — но два шлема на одну бестолковую голову — это уже слишком. И вообще, волосы надо убрать, потому что волосатых пилотов не бывает.

— Почему бы не предусмотреть в этой посудине центровочный поплавок?

— Чего?

— Чтоб она соблюдала направление общей гравитации… там, где она есть.

— Зачем?

— Для удобства.

— На самом деле это очень неудобно. Любая привязка к гравитации неудобна. Ты это поймешь только с опытом. Но мне нравится твое отношение к неудобствам. А теперь пошел-ка в лабиринт.

Матлин вцепился в подлокотники, и корабль мягко тронулся вниз, в оранжевую кишку извилистого лабиринта, стены которого были очень похожи на заросли сухих губчатых кораллов.

— Разгоняй, разгоняй — так он легче пойдет на маневр. Корпус держи… пять градусов… поверни вверх… три — вправо, да не мотай его в ручную, задай параметры — он сам выровняется…еще два градуса… много даешь, вернись в таблицу, на глаз у тебя еще рука не набита… криво пошел… сейчас сорвется. Где у тебя центровка? Выравнивай, выравнивай!

Но выровнять Матлин уже не успел, потому что очнулся на полу перед пилотским креслом с шишкой на лбу вместо шлема.

— Так летали древние астронавты, — мечтательно произнес Суф, ощупывая его шишку и, смазывая ее быстроиспаряющейся жидкостью, — рискни ты сейчас на такой посудине сунуться в Ареал, упекут в «музей»… прямо в посудине. — И он погрузился в воспоминания, видимо, не самые приятные воспоминания своего прошлого.