Евгений Войскунский - Командировка

Сорочкин пристально на меня посмотрел.

- Послушайте, Дми... то есть Лопе де Вега. Крейсер не должен бабахнуть. Мы вас вызвали из Москвы для того, чтобы...

- Ясно, ясно, Валентин. Конечно, я постараюсь помочь вам. - Я взглянул на часы. - Без пяти три. Я бегу к вашему Ибаньесу. Где мы с вами встретимся?

- Как только освободитесь, давайте сразу в редакцию. Она вон за тем углом, метров сто пятьдесят. Газета "Приморское слово".

Когда я, миновав последний - секретарский - кордон, зашел в кабинет мэра, то бишь, как их теперь опять называют, председателя горсовета, меня поразил огромный портрет Маркса и Ленина - оба стояли в полный рост за креслом Сидоренко, причем у Маркса был вид слегка брезгливый, а Ленин, в кепке, улыбался с хитростью - оттого, наверное, что дело было сделано.

Родриго Ибаньес Михайлович Сидоренко встал мне навстречу - маленький, толстенький, в светло-коричневом костюме-тройке. Волосы у него были как будто крашеные.

- А, корреспондент, - сказал он немного в нос и протянул мягкую руку. Вот, знакомьтесь, - кивнул он на сидящего у приставного столика крупного мужчину в милицейской форме, с асимметричным лицом. - Наш начальник УВД.

- Полковник Недбайлов, - привстал тот и пожал мне руку.

- Вот, Хулио Иванович, - сказал мэр (будем так уж его называть), пригласив и меня сесть за приставной столик, - приехал корреспондент из Москвы разбираться с крейсером.

- А чего разбираться? - Полковник завозил пол столом огромными ботинками. - Продавать надо крейсер, пока он весь к свиньям не сгнил.

- Вот, - кивнул мэр. - Таково наше мнение. Оно родилось не вчера, и пришли мы к нему не просто. Вас как зовут? Дмитрий Сергеич? Вы запишите, Дмитрий Сергеич, - сказал он, увидев у меня в руках раскрытый блокнот, что продажа авианосца есть наилучшее решение данной проблемы. Денег на достройку судна нет и не будет.

- Это спорный вопрос, Родриго Иба... Михайлович, - сказал я. Требуется четыреста миллионов, это не такая уж безумная сумма.

- Я так и думал: вы уже встретились с Шуршаловым! Не слушайте его. Мэр постучал указательным перстом по неожиданно звонкому лбу. - У него тут заклинило. Четыреста миллионов! Это он так считает. Наши финансисты подсчитали, что нужно не менее трех миллиардов. Шуршалов тут, простите, всем плешь проел. Превратился, можно сказать, в городскую достопримечательность. Вроде Ханы Пугач.

- Хана Пугач? Кто это?

- Есть тут одна дама, - усмехнулся мэр. - Перед ней как раз захлопнули выезд евреев в Израиль. Вот она ходит и всем рассказывает... Да не надо это писать, - строго добавил он, между тем как я строчил в блокноте. Это, знаете, внутренние наши проблемы.

- Родриго Михайлович, продажа недостроенного крейсера оскорбляет патриотические чувства многих россиян, - заметил я. - Это отнюдь не внутренняя проблема. Только что я слышал, как у дверей мэрии на стихийном митинге Головань обещал главному строителю, что изыщет деньги на достройку...

- Головань... - Начальник милиции состроил пренеприятнейшую физиономию. - Этого трепача надо повесить на столбе у въезда в Гнилую слободу. - В конце чуть не каждой фразы полковник добавлял нечто шипящее - вроде "шиш".

- Почему в Гнилой слободе?

- Да он оттуда родом, шиш. Он это скрывает, а вы спросите у Пугачихи, это же его сестра, двоюродная, шиш.

- С Голованем мы только что имели серьезный разговор, - сказал мэр. Привели наши аргументы. Вы не слушайте его уличные выкрики. Ему тут приготовлен хороший прием, и можно ожидать, что он... ну, смягчит свою позицию.

- Не думаю, что Головань отступит, - сказал я, - но ладно... Денег на достройку нет, хотя, я уверен, будь у правительства политическая воля, они бы нашлись. И вы полагаете, что, если крейсер продать, Приморск получит крупную сумму?

- Мы реалисты, Сергей Дмитриевич, - строго сказал Родриго. - И прекрасно понимаем, куда пойдут деньги. Но кое-что нам обломится - это оговорено во всех подготовленных бумагах. Уж, во всяком случае, хватит на покрытие бетоном Ахтырского спуска к центральному рынку.

Он стал излагать впечатляющие выгоды, которые ожидают Приморск в результате бетонирования спуска, - это был, наверное, его пунктик. Недбайлов поднялся, встав как бы третьей фигурой на портрете Маркса и Ленина, и, надвинув на густые брови фуражку, направился к двери. Я сказал, перебив Родриго Михайловича:

- Простите. У меня вопрос к начальнику милиции.

Тот остановился вполоборота:

- Ну?

- Известно ли вам, что готовится заговор? Что мятежники хотят вывести крейсер на рейд и в полночь выпалить из пушки по мэрии?