Пола Вольски - Жена чародея (Чародей - 1)

Фал-Грижни особенно насупился, когда она поведала о верзиле с фонарем, от удара которого она лишилась чувств, однако спросил он лишь об одном:

- Вы его узнали?

- Нет, он был в маске, как и все остальные. Но его голос показался мне знакомым. И я уверена в том, что узнаю его, как только услышу снова. Хотя, надеюсь, этого никогда не случится.

- А вам не хочется отомстить, мадам?

- Мне хочется обрести покой.

- Такой вещи, как покой, не существует.

- Но это же не может быть правдой, Террз! И прошу вас, не говорите этого. Я не хочу рожать ребенка в мир, в котором идет вечный бой!

- С этим решением вы, пожалуй, несколько опоздали, - ответил он с легкой улыбкой, которая только подчеркнула общую мрачность его лица. Однако мы отвлеклись. Расскажите мне побольше о людях, похитивших мою жену и убивших моего слугу.

- Я... я даже не знаю, что вам сказать. Верзила наверняка был у них самым главным. Он отдавал приказы, он разговаривал с остальными высокомерно, а они подчинялись ему, не задавая никаких вопросов. Строго говоря, обращаясь к нему, они говорили "ваша милость". Кем бы он ни был, этот человек ненавидит вас и радуется, когда может причинить вам боль. - Фал-Грижни кивнул. - Вы его знаете?

- Я подозреваю, кто это может быть, однако у меня еще нет доказательств.

Поглядев на него, она почувствовала, что от него исходит безграничное могущество.

- Сейчас, когда я вернулась домой, кажется просто невероятным, что кто-то осмелился на такое пойти.

- Во второй раз они не осмелятся. Что еще вы можете припомнить?

Она рассказала ему о корабле с его невероятной роскошью, таинственной музыкой и загадочными узниками, оплетенными живыми веревками.

Именно описание корабля развеяло последние сомнения Фал-Грижни и в то же время вызвало у него гнев, ничуть не менее опасный из-за того, что он решил до поры до времени не давать ему волю.

- "Великолепная", - сказал он.

- Не понимаю.

- Вас удерживали на борту венеризы "Великолепная", принадлежащей герцогу Повону. Все, о чем вы рассказываете, свидетельствует об этом: бессмысленная роскошь, музыка, истощенные узники, жизненная энергия которых служит этой яхте горючим. И именно на "Великолепной", спроектированной и построенной Глесс-Валледжем, он и смог образовать защитный экран, прибегнув к собственному могуществу в рамках Познания. На личной венеризе герцога!

Верран постаралась обдумать услышанное.

- Значит, вы предполагаете, что его высочество мог участвовать в моем похищении? - спросила она после некоторой паузы.

- Это более чем возможно.

- Но я не могу в это поверить. Тогда оказалось бы, что его высочество уголовный преступник. А он ведь - государь всего Ланти-Юма! Нет, это не может быть правдой.

- Более того, я почти не сомневаюсь, что мужчина в маске, похитивший вас и поднявший на вас руку, - Хаик Ульф. Начальник герцогской гвардии!

- Но гвардейцы герцога подчиняются закону.

Верран по-прежнему не могла поверить собственным ушам.

- Гвардейцы герцога подчиняются только приказам герцога, мадам. Неужели вы еще не поняли этого?

- Я никогда не усматривала в этом никакой разницы. И не хочу ее видеть! Герцог властвует в Ланти-Юме, а Ланти-Юм - это мир, в котором мы живем. Если наш правитель никуда не годен, более того, преступен... - Она не закончила фразу, а затем продолжила, подбирая слова с особой тщательностью: - Если закон, под властью которого мы живем, не имеет никакого значения и такой вещи, как правосудие, просто не существует, тогда... тогда все вообще бессмысленно. Тогда... в мире нет ни порядка, ни разума. Нам не на что опереться. Тогда нет ничего, кроме... хаоса!

- Ваши слова звучат наивно, почти по-детски. Но тем не менее они исполнены правоты. Да и можно ли выразить это четче, яснее и справедливей? Грижни, казалось, говорил это не только ей, но и самому себе. - Рев Беддеф написал бы на эту тему целый трактат, но вы, мадам, вкратце изложили суть.

- Лорд, а не может ли быть так, что вы все-таки ошибаетесь? Я знаю, что вы с герцогом враждуете, но разве это похищение не могло произойти без его ведома?

- Никакой ошибки тут быть не может. Наш правитель и его приспешники уголовные преступники, лжецы и трусы. Они и друг другом-то править не достойны, не говоря уж обо всем городе-государстве. Но сейчас, напав на меня и моих ближних, они совершили ошибку, за которую им придется жестоко поплатиться. Насильственное похищение моей жены и не рожденного еще ребенка? Ее избили, ее напугали, ее заперли в кромешной тьме! Не в добрый час они пошли на такое - и вскоре сами смогут в этом убедиться!