Павел Парфин - «Полонез». Книга фантастики

По большому счету, мне дела не было до той девицы-мечты. Я просто решил сорвать на ней, призрачной, свою злость – гораздо более телесную и реальную, чем мечта. Я хотел досадить. Кому? Да всем! Заказчице, Елене, чужой мечте – ведь своей у меня, наверное, отродясь не было. Нечего плодиться, мысленно заводил я себя, нечего раздражать своим неприступным видом таких, как я. Нечего! Счастья в жизни нет, а классовые различия – есть. Сегодня с этим никто уже не спорит. Мы не знаем своих классовых врагов – зато мы знаем их мечты. Поэтому мы можем ненавидеть только их, чужие мечты, они нам понятны, а те, кто породил их на свет, кто мечтал и продолжает мечтать, – нет.

Я зажал мечту мадам Р. в салоне своего старенького такси и взял ее силой. Вы когда-нибудь трахали чужую мечту да еще против ее воли?..

Я на мгновенье оборвал свой рассказа и исподлобья оглядел своих приятелей. Они сидели молча с отсутствующим выражением на лице. В какой-то момент мне захотелось плюнуть в их равнодушные мины и уйти. Но я удержался, поддержанный неведомым чувством. Возможно, гордыню мою усмирил дождь, вдруг как из ведра обрушившийся на тротуар. Его жадные крупные капли залетали внутрь бара сквозь полуоткрытое окно. Как бы там ни было, я продолжил:

– Тогда мне трудно передать вам те ощущения, которые испытываешь при совокуплении с чужою мечтой… Расплата настала уже через день. Меня били… Меня могли бы убить. Спасла от неминуемой смерти чужая мечта. Я видел ее один раз и больше никогда не встречался с ней… Говорят, за нее кто-то отвалил бешеные бабки. Не знаю. Я хотел поделиться новостью с Еленой, узнать, может, она что-то слыхала про эту шальную мечту, что чудом спасла меня… Но Елена пропала. Ее не оказалось ни дома, ни у знакомых. Не знаю, зачем мне это было надо, но в поисках Елены я обзвонил ближайшие больницы и морги. Везде мне отвечали одно и то же: не знаем, не видели, не поступала…

Спустя почти месяц после ее таинственного исчезновения один мой знакомый рассказал, что Елена стала чем-то вроде бродяги или битника, потому что заложила все, что у нее было и оттого оказалась на улице. «Зачем ты это сделала?» – спросил у нее мой знакомый, когда однажды нос к носу встретился с ней у черного входа в какой-то ресторан, где часто паслись бомжи в ожидании дармовой кормежки. Знаете, что ответила Елена моему приятелю? «Чтобы оплатить одну мечту», – скупо ответила она. Какую мечту, она так и не призналась.

А я, парни, до сих пор жив. И, как ни в чем не бывало, разъезжаю в новеньком такси. Купить его мне помогла чужая мечта – та самая, которую я когда-то «згвалтував». Когда я спросил, почему она так ко мне отнеслась, она ответила: «Мне было так одиноко, а ты единственный, кто принял меня за живую».

Да вот и она!

Я снова прервал свой рассказ, на этот раз окончательно. Потому что именно в этот момент, развевая полами плаща, на которых живыми брильянтами сверкали капли дождя, стремительно вошла молодая девушка. Она была восхитительно красива.

– Мечта-а-а! – тут же оживившись, изумленно воскликнул Михаил.

– Ага! – расплывшись в довольной, счастливой улыбке, поддакнул ему Дик и поднялся навстречу красивой незнакомке.

– Парни, это – моя мечта! – я коротко представил друзьям свою девушку и, тут же простившись с ними, быстро вышел с ней из бара.

В пятницу 4 октября мы по обыкновению собрались в таксистском баре «Полонез» – и не узнали его. Герц, хозяин бара, за неделю сделал такой ремонт, что камня на камне не оставил от старой обстановки. Не стесняясь в выражениях, Михаил и Дик крыли на чем свет стоит Герца, посмевшего разрушить привычный образ разгульного уюта, который сложился в наших головах за долгие годы. Я же делал вид, что ничего страшного не произошло, и равнодушно помалкивал. В тот вечер мне было не до барных пертурбаций. Накануне я впервые крупно повздорил с Юти, своею мечтой, оттого ушел в себя, зациклившись на бесконечном внутреннем диалоге с Юти.

Моя мечта отказалась принять от меня цветок, я бессмысленно вертел в руке его сломанный стебель и был одержим одной-единственной мыслью – как можно скорее и больше сегодня выпить. Однако в следующую минуту взорвался и я, когда не обнаружил стола, за которым мы пили не один год. На месте старого стола стоял новый. Недовольно помявшись и поскрежетав зубами, мы уселись за него, всем своим видом показывая Герцу, что нам глубоко наплевать на те перемены, которые он устроил в наше отсутствие.