Антон Фарб - Авадон

Частота заполнения журнала начала возрастать в августе, а пятого ноября через всю страницу было торжественно выведено черной тушью: "Успех! Первое полевое испытание прошло удачно"

С этого момента Петерсен делал записи ежедневно, а порой - и два раза в день. Правда, повторить успех ему не удавалось: все время упоминались неблагополучные факторы, невозможность повторить условия удачного эксперимента, трудность вычисления помех. Череда неудач продолжалась почти до Рождества. Почерк Петерсена к этому времени утратил каллиграфичность, стал быстрым и неопрятным. Кое-где на полях встречались кляксы.

В Сочельник Петерсен написал (почему-то наискось): "Изл. усил. когда объект наход. под вл. наркотиков?!?!", а уже следующим утром добавил химическим карандашом: "Провести испытания в Ашмедае".

Комментарий от первого января: "Предположение ошибочно. Надо повторить эксперимент с теми же исходными данными. Ключевой элемент - А!"

С Нового года книжица в коленкоровом переплете из журнала наблюдений превратилась в личный дневник Петерсена. Записи стали носить более личный характер, в них появилось еще больше сокращений. Чаще других встречались буквы Ф, М и А. "На встрече с Ф. и М. рассказал им про А. Встретили скептически". "Попросил денег у Фабриканта для Ф. Отказал. Пришлось обратиться к Генералу". "Не смог сегодня взять А. День впустую".

Лимек предположил, что А - это Альбина, но десятого февраля, на странице, забрызганной кровью, было записано дрожащей рукой: "На тридцать шестой минуте эксперимента у Абеля началось сильнейшее носовое кровотечение. Остановить самостоятельно не смог. Пришлось вызывать Меерса. Он в шоке от потенциальных результатов".

Итак, опять загадочный Абель. Лимек оторвался от чтения, нащупал чашку с кофе, поднес ко рту, но вовремя остановился - в ней плавал окурок. Когда Лимек его там загасил, он не помнил. Пепельница переполнилась, рядом валялась пустая и смятая пачка из-под сигарет. Под потолком висело облако дыма. Во рту горчило.

Лимек отставил чашку и нажал на кнопку интеркома.

- Абби, зайдите ко мне, пожалуйста.

Секретарша появилась с колбой от кофеварки в руках и приклеенной гримаской бодрости на лице.

- Еще кофе, шеф? Интересно, откуда у нее этот засос? - подумал Лимек и сказал:

- Нет. Надо поработать.

Абби поставила колбу на стол и с готовностью вытащила блокнот. Похоже, она, как и Лимек, считала трудотерапию лучшим средством после Шторма.

- Приют на площади Искупления в Вааль-Зее. Главная смотрительница - Сивилла Гельрод, судимая, но шантажировать бессмысленно, а подкупать дорого. Лучше работать через канцелярию. Мне нужны метрические записи обо всех детях мужского пола по имени Абель, попадавших в приют за последние... ну, скажем, лет десять. И списки людей, претендовавших на усыновление. Вот двести талеров на расходы. Результат нужен завтра, желательно до полудня. Еще мне нужно...

- Побриться, помыться и почистить зубы, - перебила Абби. - И поспать часов десять. Шеф, на вас лица нет, - заботливо добавила она.

Лимек скорчил свирепую физиономию, но возразить тут было нечего: его действительно вырубало от усталости.

- Все, свободна, - бросил он и взмахнул рукой.

Когда Абби вышла, Лимек встал, засунул журнал в карман и присел на корточки перед баром. Под запасами спиртного прятался маленький стальной сейф с кодовым замком и никелированным замком. Комбинацией была дата рождения Камиллы.

Из сейфа Лимек вытащил старый полицейский револьвер с коротким стволом и коробку патронов. Протерев куском ветоши оружие от лишней смазки, Лимек пару раз провернул барабан, пощелкал курком, зарядил револьвер и определил его во внутренний карман пиджака. Пусть теперь попробуют, подумал он.

По дороге домой он выбросил кастет в мусорный бак.

Он проснулся с металлическим привкусом во рту и тяжестью в затылке. В комнате царил полумрак из-за задернутых штор, и непонятно было, какое время суток. Из всех чувств в теле сыщика осталась только тупая ноющая боль в каждой клеточке.

На часах - полдевятого. Утра или вечера? Лимек вернулся около шести вечера и сразу рухнул на диван. Проспал он всю ночь или только два с половиной часа? Сыщик сполз с дивана, подошел к окну и отдернул штору. Определиться со временем суток это не помогло: за окном был серый и промозглый сумрак. Но тут задрожала эстакада надземки, а так как поезда прекращали движение в восемь вечера, выходит, это был утренний поезд.