Станислав Мажинский - Дожди мёртвых империй

Выбравшись из молистиновой трубы, он даже не успел войти в здание, как, возле главных дверей Агентства его встретил секретарь в униформе, имени которого Икфо не знал, но часто видел.

– Икфо Долигер?

– Да, – отозвался Икфо и остановился.

Мужчина, одетый в такую же форму как у него, подошел к Икфо с деланной улыбкой.

– Это новое и очень срочное дело, которое арравант велел передать вам на ведение. – Он протянул Икфо маленький кейс из легкого серого металла со встроенным защитным паролем. – Все указания и суть дела находятся внутри.

– Но меня ожидает арравант! – с возмущением ответил Икфо, нехотя взяв кейс.

– Арравант попросил его не беспокоить до конца дня, – железным голосом ответил человек в униформе.

– Что-то серьезное? – поинтересовался Икфо, переведя взгляд на кейс. Серый компактный чемоданчик с паролем означал только одно, что дело внутри и его расследование относится к одному из самых высоких уровней секретности, и открывать в присутствии кого-то строго воспрещалось.

– Это в не моей компетенции, – ответил секретарь. – Я лишь передал вам кейс. И мне поручили вас не задерживать, – с улыбкой сказал тот.

– Благодарю вас! – произнес Икфо, и они оба пошли в разные стороны. Один в здание, другой – обратно к станции.

Икфо направлялся к молистиновой трубе с чувством неопределенности и боязненным любопытством перед грядущим.

Как же он ненавидел этот мерзкий город Даргалион, да и Лигерхальд тоже, хотя ни разу там не был. Ему были противны все эти огромные города, где все было настолько не естественно, где каждая сторона горизонта была захламлена громадными зданиями, царапающими небо, где даже поведение людей было искусственным, где даже парки и сады тоже казались ненастоящими. И это несмотря на то, что он родился и вырос в Даргалионе – городе-великане, городе насквозь пропитанном духом новаторства и открытий. Как жителю большого города Соуму еще с детства нравилось выбираться на просторы, на загородные луга, где можно побыть с друзьями и насладиться бескрайними пасторальными пейзажами. Но, увы, это было так редко в его городской и суетной жизни. Да и те луга, на которых он когда-то бывал, усиленно осваивались и теперь там можно было увидеть либо плантации фруктовых деревьев, либо злаковые нивы. Но как только он освобождался от обязанностей, то сразу выезжал к родственникам в Руфаберро, несмотря на то, что до этого городка по времени было более трех парсов пути.

Руфаберро – самая северная точка Лимессы. Это был относительно небольшой городок, который жил за счет рыбного промысла и разведения аквакультур. С растительностью в этих широтах было достаточно бедно. На обширных полях попадались несколько видов полевых цветов, кустарники, которые могли выстоять сезон ветров и небольшие карликовые деревья с очень мощными корнями. О таких пышных полях, как в окрестностях Лигерхальда, местные жители могли только мечтать, но урожай с этих полей на столах у руфаберрийцев был не редкостью, а обычным явлением.

Вот и в этот раз Соуму удалось закончить все рабочие проекты и выбраться в этот городок, чтобы встретить первый день Сезона Цветения, первый день хода Ювы. Ему не нравились обычаи Лигархальда, где на это золотой пепел из ллув Астор съезжались все окрестные города. И тогда и без того населенный город превращался в оплот хаоса. Когда он был маленький, он уже тогда не понимал, зачем его каждый раз привозили в Лигерхальд. Ведь эти ллувы были очень хрупкими, домой их нести было нельзя – никчемная примета, к тому же через несколько дней от них не оставалось и следов. Да и вообще, просто глазеть на летящие золотые хлопья представлялось ему скучным занятием.

Первое посещение Руфаберро, где жил его дядя, было для него настолько мощным, в эмоциональном плане, событием, что после него пригородные пасторали казались старомодной забавой. Первое, что повергло его в восторг – это сама жизнь морского городка. Жители селились в небольших домиках из белого камня, которые напоминали вытянутые полусферы. Весь городок напоминал панель управления с хаотично разбросанными круглыми выпуклыми кнопками разной величины. Приезжающие сюда впервые могли подумать, что данные строения очень малы для семей. Но после посещения таких домиков все догадки рассыпались в прах. Дома были многоуровневыми и большая часть жилых комнат находилась под землей. При входе в такой дом человек оказывался в холле, который перетекал в небольшую кухню. Как правило, верхняя часть дома была одноэтажной, но имелись и исключения, как например, у его дяди Имеда и еще нескольких жителей, где верхняя часть была двухуровневой, да еще и с небольшим балконом. Спальни, чуланы, детские, прачечные находились в подземных ярусах и имели окна в потолке, что казалось необычным для городского жителя. Модель такого жилища напоминала айсберг, который был не редким явлением в северных водах.