Фредерик Браун - Марсиане, go home

В тот день - это было где-то к вечеру, в самом начале мая, прошло всего шесть недель после прибытия марсиан - он одиноко сидел за письменным столом в своем огромном кабинете с задумчивым видом.

Вокруг - ни одного марсианина. В этом не было ничего необычного. Марсиане редко беспокоили людей, которые находились одни; при этом им было все равно - президент ли это, диктатор, простой клерк или какая-нибудь гувернантка. Полное отсутствие уважения к людям распространялось в одинаковой степени на всех землян.

Итак, в те минуты, по крайней мере, на какой-то момент, о котором идет речь, президент находился в полном одиночестве. Его рабочий день кончился, но ему претило - вот так встать и удалиться. Не исключено, что он попросту устал, причем по обосому, в результате комбинированного воздействия двух сильных чувств - сознания своей громадной ответственности и понимания полнейшей беспомощности. Он нес на своих плечах тяжкое бремя поражения.

С чувством горечи и подавленности он прокручивал в голове все то, что произошло за последние шесть недель, времени полного ералаша и кавардака: разразился острейший кризис, связанный с тем, что в одночасье без работы остались миллионы рабочих! Ну кто бы поверил, что, оказывается, столько людей, прямо или косвенно, тем или иным образом, но живут за счет индустрии развлечений - спектаклей, спорта, массовых зрелищ?

И как следствие, резкое снижение курса акций, охваченных безработицей отраслей в конце концов и падение биржевой деятельности вообще практически до нуля. Кризис с каждым днем усиливался. Неужели он и дальше будет углубляться? До каких пор? Производство автомобилей упало на восемьдесят семь процентов. Никому и в голову не приходило купить новую машину! Зачем? Куда ехать? Люди сидели по домам. А на работу - если она ещё имелась можно поехать и на старой модели. Зато рынок подержанных машин был просто забит, да и какие они там использованные - все эти авто были практически новенькие, поскольку люди старались избавиться от них за ненадобностью. В сущности самое удивительное в этом было даже не то, что производство упало на восемьдесят семь процентов, а то, что с конвейеров все ещё продолжали сходить новые машины.

Раз в таких масштабах стоял автотранспорт, то не меньше пострадала и нефтяная промышленность (добыча и переработка). Больше половины бензоколонок были закрыты.

Следующей жертвой в этой цепочке было производство стали и резины. Еще один источник безработицы.

Строительство было полностью парализовано, не хватало свободных капиталов для инвестирования. И снова безработные!

А что творилось в тюрьмах. Переполнены до предела. И это при том, что преступность упала почти до нуля. Правонарушение потеряло смысл, как заметили специалисты, но места заключения-то уже забиты. А что прикажете делать с теми тысячами граждан, которых ежедневно арестовывают за насилие?

А что предпринять в отношении Вооруженных Сил, когда война стала мифом? Может, всех демобилизовать? А что это даст? Еще миллионы безработных? Как раз сегодня, во второй половине дня, он подписал распоряжение, согласно которому любой военнослужащий, способный зарабатывать себе на жизнь или у которого были какие-то личные сбережения, мог возратиться домой. Но все дело в том, что таких людей, как оказалось, было ничтожно мало.

Государственный долг.. бюджет... программа трудоустройства... Вооруженные силы... бюджет... государственный долг...

Президент Уэндэлл схватил голову руками и что-то тихо проворчал. Он почувствовал себя вдруг очень старым человеком, не способным ничего изменить, и бесполезным.

В этот момент, словно отвечая на его ворчание, из угла кабинета раздался издевательский голос:

- Привет, Джоннии! Ты что, подрабатываешь, что ли? Смотрю, остался на сверхурочных. Может, помочь тебе?

Последовало отвратное и гнусное хихиканье.

Глава 7.

По правде говоря, не везде дела были так уж плохи.

Речь идет о психиатрах: им-то работы хватало! Они просто сходили с ума, стараясь помешать сделать это другим.

Не отставали от них и многочисленные похоронные бюро. Смертность росла прямо на глазах: тут и волна самоубийств, насилий, и частые приступы апоплексии. Гробовщики процветали даже несмотря на то, что в последнее время появилась набиравшая силу мода на погребение и кремацию без всяких ритуалов. (Для марсиан не представляло никакого труда превратить похороны в балаган и буффонаду. Но самое ужасное было, когда очередь доходила до надгробных речей. Любимое развлечение марсиан состояло в том, чтобы в пух и прах разносить хвалебные высказывания об усопших, когда обычно умалчивают о недостатках и даже пороках. Присутствовавшие на похоронах марсиане неизменно располагали неопровержимыми документами в отношении дорогих ушедших из жизни лиц, поскольку предварительно вели наблюдение, подслушивали под дверями или знакомились с секретной документацией. И зачастую близкие умершего любимого отца или супруга безукоризненной репутации при жизни узнавали такое, от чего волосы становились дыбом.