Николай Самуйлов - Пилот Машины времени. Книга первая. Утопия по-королевски

Барону Вайнгартену предоставили один из домиков, в котором можно было существовать в нормальных земных условиях, без биомаски и без назойливых соседей.

В спокойном уединении к барону приходили самые удивительные мысли, которые он аккуратно записывал, создавая «почву» для очередной научно-популярной статьи. И только что построенная «хижина» могла оказаться идеальным уголком, где и работалось, и отдыхалось весьма продуктивно, в отличие от галдящих «бараков», среди коллег, уничтожающих в свободное от работы время запасы спиртных напитков.

Однажды, после скучнейшего занятия – сканирования прибрежной зоны, голодный и уставший, барон вошёл в ещё необжитое жилище, оборудованное специально для него, командира колониального корпуса. Взглянув на пищевой синтезатор, готовый принять заказ на ужин, с трудом снял рабочий комбинезон и рухнул на заранее приготовленный надувной матрац. Усталость поборола желание подкрепиться питательным бульоном. И барон уснул…

И приснился ему необычный сон (многократно задокументированный инспекторами комиссии по контактам, психологами, психиатрами и другими сотрудниками корпуса).

…Бескрайняя равнина, покрытая синей травой. Могучие многоствольные деревья-кусты. Чистое голубое небо. И сам барон Вайнгартен, лежащий на земле…

Подобные пейзажи барону приходилось видеть наяву, на материках и островных территориях планеты. На «синие» лесостепи исследователи особого внимания пока не обращали. Всему своё время. Но этот сон показал учёному странную картину. Кусты, возвышавшиеся под голубым небом на десятки метров, были усеяны огромными гроздьями красных «бананов». А почва под кустами и всё обозримое пространство лесостепи кишело огромными гусеницами. Эти «твари» ползали всюду, в неописуемо огромном количестве. Они шустро внедрялись в рыхлую почву и выныривали из земляных нор, шевеля блестящими хитиновыми наростами, над серыми головками.

…Гусеницы, заметившие лежащего на земле барона, норовили пробраться к нему в рот, и при этом больно царапались неисчислимыми ножками. А он безуспешно пробовал отвернуться, но неведомая сила позволяла противным существам достигнуть цели. Барон отдувался, отворачивался и даже пробовал укусить настырных «червяков».

…Вкус попавшего в рот кусочка гусеницы напомнил Максиму индейку, приготовленную мамой, перед отлётом экспедиции к Альфе Эридана.

…Одновременно, с деревьев стали падать красные «банановые» рожки полуметровой длины и тоже норовили внедриться сквозь сжатые зубы в рот, обдавая обоняние то запахами любимого граната, то пьянящими ароматами клубники, киви и ананаса. Даже вкус малосоленой рыбы промелькнул в этом необычном сне. Но рыбные блюда барон не любил. И в бесконечном каскаде манящих к себе запахов и вкусовых ощущений рыба больше не проявлялась. Назойливые гусеницы быстро пожирали сваливавшиеся с кустов бананы и снова касались головами губ пленённого сном барона, стараясь проникнуть внутрь… в рот… в желудок!

Барон проснулся измученным, словно рыцарь после турнира.

Он даже вскрикнул, избавляясь от только что навалившегося на него кошмара.

«Неужели я так сильно проголодался, – подумал Вайнгартен, – что готов полакомиться ужасными червяками!? Фу, какая мерзость!»

В изолированном от внешнего мира домике было темно и прохладно. Вскочив с нагретого ложа, Вайнгартен включил свет и хотел пройти в санитарный блок для принятия душа. Каково же было удивление мужественного первооткрывателя новых планет, когда его взору предстал сидящий возле надувного матраца огромный серый котище, вылизывающий на груди и без того сияющую чистотой шерсть. Зверь напоминал обычного земного короткошерстного кота, но размером с канадскую лайку. Пушистый хвост незваного гостя, по-кошачьему, обвивал четыре сильные лапы. На длинной шее гордо возвышалась голова с круглыми ушными раковинами. Серые глаза с чёрными зрачками украшали круглую кошачью морду, усатую и зубастую. Взгляд существа, сверкнувший на мгновение «фосфором», не был хищным. Но, возбуждённому барону некогда было разбираться в физиологических особенностях аборигена. И он, как был в нижнем белье, мгновенно оказался на свежем воздухе. Под шум волн ночного океана, разбрасывая босыми ногами прибрежную гальку, Вайнгартен мгновенно добежал до ближайшего барака и принялся стучать и кричать, взывая о помощи.

Дрожащего, мокрого и заикающегося командира впустили внутрь, через переходной тамбур, согласно Инструкции о соблюдении карантина.