Николай Самуйлов - Пилот Машины времени. Книга первая. Утопия по-королевски

Во сне адмиралу взгрустнулось. Ему захотелось вернуться в безвозвратно ушедшую молодость и остаться рядом с той, совсем юной и безумно влюбленной в лейтенанта принцессой…

Адмирал открыл глаза, и долго смотрел на потолок спальни. Томная дымка сновидения растаяла, словно туман при первом соприкосновении с лучами солнца.

На голографической поверхности потолочного свода звёздным обручем светился Млечный путь. В центре небосвода парило светло-розовое облако, на фоне которого проплывала стая птиц. Соскальзывая с облака в ночную тьму, птицы растворялись среди звёзд.

Адмиралу подумалось, что он тоже скоро исчезнет с облака активной жизни и превратится в едва мерцающую точку на фоне виртуального множества человеческих судеб…

Вспомнился вчерашний визит посланника из министерства и неприятное предчувствие, его предсказавшее. И нежиться около посапывающей Марты расхотелось. У адмирала снова возникло ощущение, что и сегодня, в его выходной, что-то должно произойти…

Самое неприятное и подсознательно ожидаемое событие случилось вчера. Однако рапорт ещё не написан и не отправлен памятливому Министру. Следовательно, он в данное время не в отставке…

Адмирал осторожно, стараясь не потревожить жену, откинул одеяло, сел на край кровати и пошарил ногами по ковру. Шлёпанцы были на месте.

– Ион, – сказала Марта, поворачиваясь к адмиралу, – сегодня у тебя выходной. Ты мог бы поспать лишний часик!

«И в самом деле, – подумал адмирал. – Старею. Каждый раз просыпаюсь, ни свет, ни заря, а вернуться ко сну уже не могу».

– Спи, Марта. А я прогуляюсь по парку. К завтраку буду.

Марта приподнялась и с тревогой посмотрела на мужа.

– Ион, взгляни на показания браслета… Тебе нездоровится?

– У меня всё в норме, Марта! И давление, и зрение, и утренний стул!..

Марта осуждающе покачала головой и отвернулась.

«Вот получу отставку, и ты больше не будешь задавать мне глупые вопросы, – подумал адмирал и потёр длинными сухими пальцами виски, затем обошёл кровать и посмотрел на спящую супругу. – Потому что тебя больше не будет рядом со мной. Тебя возвратят в банк „клон-резектов“, как табельное имущество, полученное на период службы… Фу, дьявольщина!..»

Адмиралу было неприятно думать об этом.

Красивое, совсем юное личико Марты почти не изменилось за долгие годы совместной жизни. А он из молодого и весёлого лейтенанта-ловеласа давно превратился в докучливого старика.

Адмирал прогнал мрачные мысли и бесшумно подошёл к распахнутому настежь окну. Полюбовался успокаивающим утренним пейзажем, ещё не тронутым лучами звезды. И только тут обратил внимание на Кота, сидящего на подоконнике.

Это был его персональный Кот – Кот адмирала Иона Маринеску.

У Марты тоже имелся личный софийский зверь, ежедневно приходящий в дом, чтобы присутствовать во время утренних туалетов и вечерних прогулок по парку. За «подглядывание» домашние бионы прозвали Кота супруги «мартовским», что соответствовало названию «кошачьего» месяца и имени хозяйки.

Маринеску присел на подоконник, рядом с персональным существом. Круглые уши животного напряглись. Усатая мордочка встрепенулась и повернулась к хозяину. Длинная шея позволяла Коту поворачивать голову на 180 градусов. Огромные серые глаза излучали волны преданности и таинственности.

Эта таинственность в поведении существ знакома каждому жителю планеты София. Многие софийцы чувствуют её воздействие и воспринимают как подсказку, или намёк на нечто, что обязательно случится в ближайшее время. Следовало лишь догадываться, что же произойдёт вслед за демонстрацией подобного «сигнала», предназначенного хозяину.

Адмирал погладил животное. Кот от полученного удовольствия зажмурился, повернулся к окну и принялся рассматривать зелёный луг и простиравшуюся за ним клубящуюся могучими кронами дубраву.

На лугу паслись лошади. Выглянувшая из-за дубравы Альфа ещё не коснулась золотыми лучами росной травы, но уже обрызгала нежным светом оранжевых скакунов. Кот встрепенулся и вытянул и без того длинную шею. Видимо его поразила перемена в окрасе животных.

Одновременно, словно вторя возникшим предчувствиям, в груди у Маринеску колыхнулось что-то томное, ранее не проявлявшееся, и отдалось пульсирующим шорохом в ушах. Кот намекал на какие-то перемены.

«Наверное, будут гости, – подумал адмирал, – и пропадёт мой долгожданный выходной! Ещё ни разу „ваша светлость“ не ошибалась, сигнализируя мне о не назначенных встречах или странных событиях, которые обязательно произойдут в скором времени…»