Изольда Оккервиль - Восставшая против нормы

Стиснув зубы и прищурившись, юноша презрительно посмотрел на прапорщика: этот Дубарь постоянно придирался к его одежде: Дэки, видите ли, обязательно должен был носить форменную футболку защитного цвета! Это по такой жаре! А если ему удобней в своей собственной светлой рубашке с накладными карманами, куда так удобно складывать разные мелочи, необходимые для работы? И он упорно игнорировал пожелания прапорщика и, пользуясь правами гражданского специалиста, продолжал носить свою собственную рубашку. Вплоть до сего момента… Да, у прапорщика сегодня праздник!

Дэки был уверен, что экзекуция состоится тут же, в караулке на гауптвахте, под бдительным взором президента, и быстрым взглядом окинул помещение, с тоской понимая, что отсюда ему не вырваться: слишком тесно, чтобы задействовать кнопку экстренной эвакуации, но его под конвоем вывели на плац. Склонность к публичным мероприятиям, по-видимому, являлась отличительной чертой военных.

– Да, тем, которые под кайфом, не так больно, – сочувственно заметил самый молодой из конвоиров, обращаясь к Дэки. —Если б я знал заранее, к чему тебя приговорят, дал бы тебе дозу.

– Опоздал ты, Герка, – насмешливо оскалился конвоир постарше. —Не обломился тебе сегодня клиент…

Темкин пожал плечами, давая понять, что это его не особенно беспокоит. Ну, не сегодня, так завтра…

Дэки насторожился. Опять они про дозу? Он это уже слышал от полковника. Они что, сговорились? А ведь так и становятся наркоманами, подумал он. Первая доза – бесплатно. Сперва – как анестезия, потом – для поднятия тонуса… Оно и понятно, при жизни такой. То-то у них в армии такой высокий процент наркоманов. А этот вот молодой конвойный, Герка Темкин, стало быть, толкает дурь сослуживцам? Интересно, а полковник в курсе?

По-видимому, от этой мысли он переменился в лице, потому что старший из конвойных, истолковав это по-своему, насмешливо заметил:

– Да не психуй ты так, не ты первый, не ты последний… Переживешь!

Переживешь! Конечно, им не впервой издеваться над мальчишками-контрактниками… А ведь не все их жертвы такие выносливые, как Дэки, и не у всех высокий болевой порог! Просто ему достался счастливый билетик в генетической лотерее, а вот другим… От этих мыслей он испытал к воякам такую ненависть, что у него буквально потемнело в глазах, но усилием воли он тут же взял себя в руки. Дэки принадлежал к тому типу людей, которые в экстремальной ситуации в первый момент теряются, но потом начинают искать пути к спасению. Он знал, что очень часто люди не могут найти выход из сложной ситуации только потому, что теряют голову от страха или безудержной ярости. А вот если не отвлекаться на эмоции… И почти сразу же на смену ярости и негодованию пришла спокойная холодная ненависть, совершенно не мешавшая отвлеченным размышлениям. Несмотря на испытанное им потрясение, Дэки не потерял способности к хладнокровному анализу ситуации. Он заставил себя сконцентрироваться на путях решения проблемы.

Дэки лихорадочно размышлял: как выкрутиться? Кто же знал, что он попадет в такую ситуацию! А ведь должен был предположить подобное, видно же было, что прапорщик его сразу невзлюбил! Вот, например, прапорщик был уверен в том, что Дэки не слушает его объяснений, просто потому, что Дэки всегда стоял дальше от него, чем другие военнослужащие. Ну почему он должен был объяснять этому Дубарю, что лачры слышат на большем расстоянии, чем люди? А эти допотопные автоматы Калашникова, неизвестно в каком музее выкопанные! Прапорщик постоянно заставлял рядовых снаряжать магазин на время, так вот Дэки в отведенное время никогда не укладывался. И что, он должен был объяснять Дубарю, при каких обстоятельствах получил проблемы с мелкой моторикой? А если это военная тайна плюс тайна врачебная?

А еще прапорщика бесило, что Дэки одет не по уставу. Ну, не хотел Дэки носить форменную футболку и кепи! Это чертово кепи, как оно его раздражало! Лачры вообще не носили головных уборов, а защитой от солнца им служили собственные густые волосы, тем более что у Дэки они были густые, светлые, прекрасно отражающие солнечные лучи! Так вот Дубарь постоянно придирался к его прическе и выражал желание остричь его чуть ли не наголо, а то, мол, стрижка не по уставу! Дэки, конечно, отбрыкивался от настырного прапорщика, как мог, объясняя ему, что гражданский специалист все-таки не военнослужащий, и таким образом сумел отстоять свое право ходить с такой прической, которая нравилась ему, а не прапорщику, и носить не форменную, а свою собственную рубашку, ту самую, которая теперь валяется в углу возле шкафа. Наверняка с самого начала прапорщик капал на него полковнику, и вот чем все закончилось…