Ксафан замолчал и впился глазами в лицо Лас-Каза —… что оказание помощи Церкви является святым долгом каждого истинно верующего прихожанина и Бог сторицей воздаст за это…
Иезуит пристально и выразительно посмотрел на графа: «И напротив, Он жестоко покарает противников святой Церкви».
– Вот это да! Поразительно! – щёлкнуло в голове графа. – Он что-то знает или это случайное совпадение?
– Я, разумеется, готов оказать и лично вам, и Папе всяческую поддержку в решении этого вопроса, – с трудом скрывая изумление и неожиданно зародившийся в душе страх, ответил Лас-Каз, – но, к моему глубочайшему сожалению, пока мне ничего не известно о каких-либо библейских документах. Я постараюсь навести соответствующие справки через моих доверенных людей на острове. Давайте вернёмся к этому разговору дней через 7—10.
– Договорились. – Ксафан благодарно склонил голову. – Благодарю вас, граф. Полагаю, что мы свами встретимся в любом случае.
Однако через десять дней после беседы с иезуитом граф Эммануэль де Лас-Каз был ложно обвинён англичанами в тайном пособничестве бывшему императору Франции в попытках возобновления секретной переписки с рядом влиятельных лиц в Европе, в том числе с Люсьеном Бонапартом, и выдворен с острова Святой Елены на мыс Доброй Надежды.
Стоя на борту отплывающего корабля и наблюдая, как постепенно исчезает в туманной дымке последнее пристанище Наполеона, граф бережно прижимал к груди вручённую ему неистовым корсиканцем бесценную посылку.
Ах, если бы он мог представить, какие удивительные приключения предстоит пережить третьей рукописи Иоанна…
11 июля 1943 года, Курская дуга, деревня Прохоровка, позиции 5-й танковой армии генерала Ротмистрова накануне величайшего танкового сражения.
В блиндаже разведбатальона идёт допрос пленённого ночью офицера дивизии СС «Рейх» гауптмана Пауля фон Крюгера.
Командир разведбатальона майор Бобров с красными от бессонницы глазами нервно расхаживает из угла в угол.
– Спроси его ещё раз, – обращается Бобров к переводчику, старшему лейтенанту Белокопытову, – какими силами, когда и где думают наступать немцы. Объясни этому чёрту бестолковому, что от ответа на эти вопросы будет зависеть его жизнь.
Белокопытов устало поправил сползающие на нос очки и расстегнул верхнюю пуговицу мундира:
– Я уже говорил ему, товарищ майор. Он твердит, что не будет отвечать на подобные вопросы…
Бобров, окончательно потеряв терпение, подскочил к пленному немцу и прокричал ему прямо в лицо:
– А ты понимаешь, дубина стоеросовая, что мы тебя сейчас расстреляем? Переведи ему, Белокопытов. Скажи, что нам некогда с ним долго возиться…
Выслушав переводчика, фон Крюгер побледнел, но, тем не менее, ответил твёрдым голосом, стараясь сохранить на лице презрительную улыбку.
Белокопытов перевёл:
– Он говорит, что готов к смерти. Предателей в роду фон Крюгеров никогда не было.
Поморщившись от досады, Бобров раздражённо махнул рукой:
– Чёрт с ним! Пусть будет так! Выведите его из блиндажа и расстреляйте.
В это время склонившийся над столом старшина Храмов, внимательно изучавший содержимое изъятых у пленного эсэсовца вещей, поднял голову и, держа в руках продолговатый свёрток, обёрнутый в бумагу, обратился к Боброву:
– Товарищ майор, похоже, здесь какие-то документы… Или карта…
Издав гортанный, нечленораздельный крик, фон Крюгер сделал шаг вперёд, протягивая к свёртку руки, но, получив от конвоира удар прикладом по голове, свалился на пол.
– Что это он так разволновался? Ну-ка, приведи его в чувство, лейтенант. А ты, старшина, открой этот свёрток, только аккуратнее. Давайте посмотрим, что этот фриц с собой таскал… – С этими словами Бобров сел за стол и подвинул к себе поближе керосиновую лампу.
Пока Белокопытов с конвоиром приводили в чувство потерявшего сознание немца, Бобров и старшина успели открыть свёрток. Бобров изумлённо всплеснул руками:
– Мать честная, это по-каковски же написано? Белокопытов, подойди сюда быстро!
Белокопытов взглянул на свёрнутые в рулон листы бумаги, испещрённые письменными знаками:
– Не могу знать, товарищ майор. Я в школе и в институте немецкий язык изучал. А здесь похоже на грузинский или арабский.
– Фриц-то, смотрите, уже очухался, – заметил старшина, – он наверняка знает, что там написано.
– Да, верно, – отметил Бобров. – Давай-ка, лейтенант, расспроси его, что это за документ. Может быть, какая-то тайнопись или шифр специальный. Тогда направим на дешифровку нашим ребятам, они до правды докопаются. Быстро, лейтенант, время поджимает.
Читать дальше