Виктор Эфер - Похитители разума

Сейчас она ужалит…

Нет…

— Бог тебе судья… — шепчет человек с израненной душой.

— Бог тебе судья.

И, прижав руки к пылающим вискам, он бежит, сам не понимая куда…

Сливинский метался по парку в поисках выхода, но везде натыкался на сплошную высокую стену, опутанную проводами. Он бросил мокрую хворостину; когда она коснулась проводов, брызнули зеленовато-синие искры короткого замыкания.

Стена под током. Отсюда так легко не уйдешь!..

А что еще за этой стеной! Он слышал и догадывался, что охрана организована идеально. Там дальше еще стены, еще ток, проволока, десятки рыскающих агентов, прожектора, пулеметы, розыскные собаки и даже минные поля. Нет, отсюда так легко не уйдешь. Подобные тайны надо хранить крепко. И они пока хранятся.

Безрезультатно испробовав все способы выбраться из заколдованного парка, он безнадежно опустился на землю. Брезжил мутный рассвет, в серой мгле предутреннего тумана вырисовывались здания лагеря, откуда-то снизу, все приближаясь к нему и становясь более настойчивым, раздавался собачий лай вперемежку с солдатской командой.

В лагере началась тревога. Пленнику пришлось вернуться в свой барак. — Так подсказывало благоразумие. Кроме того, его физические и моральные силы были исчерпаны до дна.

Он покорно принял несколько ударов палкой от сторожа. Ему было все равно. В тот момент его могли бы убить и он не поднял бы руки для защиты.

Несколько дней продолжались беспрерывные проверки и учеты, пока однажды всех их не выстроили на открытой площадке, еще раз подсчитали и под усиленным конвоем перевели в нижний лагерь у подножья горы…

— Алло! Алло! Доктор Кребс… Господин Кребс, — взволнованно взывал Боно Рито в трубку.

— Что вы еще хотите? — послышался раздраженный голос.

— Снова шпионы! Они наводнили весь заповедник. Ночью на меня было покушение… А, вы знаете… да, да я уже раз звонил… Но как же быть?

— Вы помешались на шпионах, профессор… Они вам чудятся везде…

— Они не чудятся… У меня крадут препарат, роются в секретных бумагах, а сегодня еще и избили в моей же лаборатории… Вы бездействуете… Я вынужден буду звонить самому Линкерту, — жаловался Рито.

— К черту! К черту! Звоните Линкерту и даже самому дьяволу… Вы бредите, сейчас не до вас и вашей идиотской вакцины! Все трещит, как разваливающееся в открытом море судно… Я не могу получить больше дистанционных трубок для новых бомб! Это поважнее! Они разбомбили завод, где вырабатывались эти трубки… Они взорвали поезд с готовыми детонаторами… Они…

— Что — они?

— Оставьте меня в покое! — завизжал Кребс…

Боно Рито в скверном расположении духа ушел в лабораторию. Через окно он видел, как в автомобиль Кребса несли ящики с шампанским и сардинами.

«Неужели его заместитель снова уезжает на пикник? „Пир во время чумы“», — недовольно подумал японец, нервно просматривая газету.

— Райх трещит! Крысы зашевелились, — произнес он, обращаясь к самому себе. Обстановка указывала на конец новой аферы, во много раз более важной, чем дело режиссера Бруклинского цирка…

— Рахия! Их не интересует больше препарат!

Тибетец молча взглянул на пожелтевшее и обрюзгшее от опия и неудач лицо японца, выражавшее недоумение и злость.

Но, как ни странно, в Боно Рито пробудилось слабое, едва сберегшееся чувство отцовства.

«Магда в больнице. Как она себя чувствует? Ох, уж эти институтки… Я виноват сам, что не поставил солдата в юбке — воспитателем дочери… И при смерти не сказала бы, кто был у нее в ту роковую ночь… и он исчез… но я имел смутные подозрения даже против своей дочери… Нет, тяжело быть диктатором, — жажда власти умеряется животным ужасом и страхом перед собственным окружением… если собственная дочь предает интересы отца, то что же дальше? Но все-таки, может быть, она теперь скажет? Нужно поехать к Магде. Она, наверное, обрадовалась бы, увидев… нет, не его… а маленького обезьяненка.

Этот полуобезьяненок — ее слабость…

Почему она так к нему привязалась? Носится с ним, будто это ее собственный детеныш… Наследственность. Ее мать тоже интересовалась детенышем обезьяны.

Надо навестить ее и привезти этого чертенка… Это ее, несомненно, немного развеселит.

Ну что же, он его потянет, как кормилица, или… да, впрочем, он вспомнил — Магда в порыве увлечения этой новой игрушкой приставила к ней особую няньку… Вот и отлично, она и повезет чертушку…»