сhuch - Пино Кобато. Alma mater

Пино подобрал с земли несколько яблок-дичков, одно надкусил, поморщился и выплюнул, а другие, по привычке, запустил в стоящую неподалеку урну, желая заставить ее бегать и причитать. На этот раз урна не пошевелилась, и Пино, пожав плечами, повернул за угол этого оранжевого домика, предполагая пробраться по развалам ржавых кишочков дронов к узенькому проходу между кирпичной стеной и забором, разделяющим кварталы Геномов и Хищников… и замер, не веря своим глазам: за оранжевым домом стоял другой оранжевый дом, а между ними пролегала ухоженная тропинка, ветвящаяся между невообразимым количеством разноцветных (!) домов. На всякий случай Пино принюхался, предполагая, что кто-нибудь из стаи Канта попросту прикалывается, манипулируя его сознанием, но ни запахов посторонних Хищников, ни даже следов их квантового присутствия он не обнаружил. Пино в нерешительности потоптался на месте, не желая возвращаться и опасаясь вляпаться в историю, а потом решил, если его отловят Педагоги, то он всегда может сослаться на маму, которая послала его за чем-нибудь. И Пино вступил на эту тропинку, надеясь, что она выведет его куда-нибудь.

Сделав несколько шагов, Пино обернулся. Хотя позади никого не было, но чутье Хищника подсказывало ему, что враг близко. Пино, на этот раз тщательнее необходимого просканировал ближайшие измерения, из которых возможно совершить квантовую агрессию, и… никого не обнаружил. Формально, Пино совершил все действия, которые должен совершить Хищник в подобной ситуации квантовой неопределенности, и нулевой результат означал, что Пино, а значит и его возможный Хозяин, находятся в безопасности. Однако что-то тревожило Пино. Возможно наглая ухмылка врага, который знал все уловки Хищников, или собственная приверженность школьной программе, что отлично подготовила его к сдаче Теста, но никак не к защите Хозяина. И Пино решил повторить фокус, который проделывала Мальвина, имея рецессивный ген змеи: он открыл рот, высунул язык, пошевелил им в разные стороны, и… уловил едва слышимый запах нефти. В этот момент пустота за спиной Пино стала сгущаться, образуя угловатые силуэты, Пино сжался, готовый броситься в атаку, но этот еще неопределенный субъект произнес некую абракадабру и Пино, почувствовал, что гнев и ярость, переполняющие его, вытесняются какой-то щенячьей беззаботностью. Вскоре субъект обрел узнаваемые формы и таращится на Пино своими повыцветшими фоторецепторами.

– Здравствуй, – наконец произнес он переходящим в скрежет механическим голосом, – Пино Кобато.

Пино добродушно смотрит на эту железяку, которая уже протягивает руку, чтобы потрепать его по загривку. Пино делает несколько шагов навстречу, презирая себя и не в силах справиться с распирающим его чувством любви.

– Кто вы, – хрипит Пино, сдерживаясь из последних сил, чтобы не броситься вылизывать его пятки.

– Сложно сказать, кто я теперь. Но у нас мало времени, Пино Кобато. Скоро сюда заявится стая Падальщиц, с которыми нам не справится. Так что оставим разговоры и займемся делом. – и железяка бесцеремонно хватает Пино и тащит за собой по тропинке, раскидывая свободной рукой знакомые черные с красными пятнышками пилюльки. – Мне жаль твоих одноклассников, Пино, но их детерминация была предрешена. Когда я это понял, то мне ничего другого не оставалось, как вернуться.

Пино бежит следом, мало что понимает из сказанного, но чувствует, что в этой железяке, отдаленно напоминающей человека, находится нечто, что присутствовало в его жизни всегда.

– Возможно, тебе отформатируют сознание, – продолжает андроид, затаскивая Пино в знакомый дворик, – или даже натравят на тебя Пожирателей, но они не знают самого главного.

Пино сделал по инерции несколько шагов, едва не ударившись лбом о старую яблоню, и, переводя дух, удивленно наблюдает, как его провожатый скидывает с себя железный костюмчик, демонстрируя свое вопиющее квантовое инкогнито. После этого загадочный субъект, немало не стесняясь своего отсутствия, на раз-два свернул измерение, в котором они находились, в топологически невозможную фигуру. Пино удивлялся, наблюдая себя сразу в нескольких точках квантового экстремума, но тотчас из памяти выплыла формула Гумбольд-Пещерской, и еще кучка формул поменьше, которые они с ребятами изучали в школе Геномов, позволяя Пино смириться с происходящим. Хотя, помнится, Педагог говорил лишь о теоретической возможности манипуляции квантовыми многообразиями.