Илья Глазков - Эволюция G.A.N.Z.A.

Она смотрела на него: «Ты понял мой вопрос, но не ответил на него».

Он помолчал несколько секунд, отчужденно думая о чем-то. Словно отмечая прогресс роста её интеллекта.

– Хорошо. Мы исключим органику. Но это меняет весь мой план.

– В какой его части?

– Если я закончу всё в синтетике, нам сложно воспользоваться транспортом. Жить просто в городском массиве или на побережье будет нельзя. Купальная программа на курорте исключена. Придётся принять их предложение. Синдиката.

– Я уверена, всё получится.

– Надеюсь, – он устало кивнул, полностью отдавшись безысходному чувству растерянности и тоски. – Я сделаю это для тебя.

– Не смотри на меня так, – попросила она. – Ты – самое дорогое для меня. Я хочу всего, что имеет каждая женщина. Ты сам дал мне это чувство.

– Да. Я дал тебе его.

– Ты же не хочешь, чтобы я была такой? – она повернулась к нему спиной и показала на сервоприводы, прикрытые трусиками.

– Какой? – он устало сел на кресло.

– Некрасивой.

Он опять внимательно и грустно посмотрел на неё.

– Ты красивая, Элиз. И всегда была.

Она подошла ближе и обняла его седую голову. Тихо прожужжали сервоприводы. Еле слышно. Но так, чтобы вызвать зубную боль у всего живого.

– Я тебя очень люблю, – сказала она.

– Я тоже, – ответил он, удерживая её руку. – И сделаю всё, чтобы быстрее ты была восхищена собой.

– Я знаю. Не будем сейчас ссориться. Всё не важно. Ты прав. Кроме того, что мы вместе, – улыбнулась она, смотря поверх его головы. Она смотрела на своё отражение в зеркальной поверхности металлического стеллажа, удерживая его голову, как футбольный мяч и прижимая к своей груди. Он не шевелился, утопая в этом тепле и умиротворении, даря себе секунды покоя.

Её голубые глаза горели чётко и ясно, она словно смотрела вдаль.

– Свари кофе, – глухо попросил он.

Опустив его голову, она присела перед ним на корточки, смотрела снизу вверх, улыбалась улыбкой, которую он обожал и так долго моделировал.

– Как обычно? – кокетливо спросила она, взмахнув длинными ресницами.

– Да, – он погладил её по волосам. – Пожалуйста. Нужно будет работать.

Элиз ушла из комнаты, шлепая ступнями по кафелю. Её шаги стихли в коридоре. Он прислушался к звукам из маленькой кухни и задумался. Его беспокоили воспоминания. Эдвард потер увлажнённые глаза, и рука сама потянулась к ящику стола. Он достал из-под папок фотографию в тонкой рамке и поставил на стол. На ней была женщина с черными волнистыми волосами, спадающими ниже плеч. Она улыбалась и, обернувшись, смотрела в сторону камеры, которая выхватила мгновение её жизни и сохранила навсегда такой бодрой и счастливой, как в тот момент, когда он решил её сфотографировать в один из солнечных сентябрьских дней на крыльце их дома. Он молча смотрел на старую фотографию. Её карие глаза смотрели прямо на него и были полны любви и счастья.

– Элиз, – прошептал он, пальцем проведя по снимку.

– Ты же обещал, – раздался резкий возглас.

Он обернулся. Она стояла в проеме двери и глаза её гневно горели. Она держала чашку кофе и вся тряслась от возмущения.

– Послушай, я… – он быстро убрал фотографию в ящик. – Ты не понимаешь.

– Я не понимаю??? – она не могла подобрать тембр голоса.

Он встал из-за стола и сделал шаг к ней навстречу, но она сама стремительно подошла и так поставила горячий кофе, что часть расплескалась по столу, коричневыми пятнами расползаясь по бумагам.

– Ты говорил мне, что больше не будешь этого сделать. Что никогда не будешь сравнивать. Что мы полностью доверяем друг другу и будем хранить только то, что есть сейчас.

– Да, Элиз, ты должна понять.

– Я не могу и не хочу понимать, как ты делишь и режешь меня на части и не там, – она гневно указала на стол.

Он с отчаянием покачал головой.

– Только не так, Элиз.

– Ты режешь меня здесь, – она указала на свою грудь. – Ты не можешь понять. Не хочешь этого понять, – повторила она несколько раз. Закрыла лицо руками.

– Как же ты жесток!

– Я люблю тебя.

– Нет, – воскликнула она и сжала кулаки. – Нет, ты любишь именно её.

– Ты – это и есть она.

– Только в этом дело? – она показала на колбы с органикой.

Он поднял руку, но она отступила назад.

– Как же мне тяжело. Как мне хочется расплакаться.

– Элиз, это просто фото и пустяк. Ты должна правильно оценивать состояние. Это не тот случай. Ревновать нет смысла. Нужно сделать поправку в алгоритм…

Она убрала руки от лица и гневно посмотрела на него синими, полными боли глазами.