Юрий Глазков: Бездомные скитальцы

В кабинете сидели двое. Плотный пожилой человек с блестящей, как биллиардный шар, головой улыбался, глядя на своего собеседника — моложавого подтянутого человека. Тот был явно озабочен, и его лицо выражало плохо скрытое недоумение.

— Послушай, Ханс, что произошло? — нарушил он затянувшееся молчание. — Я никак не ожидал, что сегодня придется облететь половину планеты, да еще за несколько часов. Телесвязь работает отлично, закрытый канал — тоже. Неужели не было никакой возможности переговорить на расстоянии?

— Нет, Пит, дорогой, нельзя было, никак нельзя… Я должен переговорить с тобой вот так, наедине, лицом к лицу.

— Значит, дело серьезное?

— Да, серьезное. И очень. Извини за нескромный вопрос: как ты относишься к полетам во Вселенную?

Пит буквально взвился:

— И из-за этого дурацкого вопроса ты меня…

— Успокойся. Я вызвал тебя не только для того, чтобы узнать о твоем отношении к космическим полетам. — Ханс смахнул улыбку. — Вот что, Пит, давай-ка собирайся в дорогу. Ты — психолог и выдающийся полицейский. Твой скафандр уже готов. И три недели дает тебе на подготовку Управление по аэронавтике.

— Это… серьезно? Извини… А ты знаешь, Ханс, — попробовал пошутить Пит, — мне это даже нравится, я иногда завидовал астронавтам. Не знаю, зачем я нужен в полете, но все равно согласен. Посмотрю на Землю, на звезды…

— Ты летишь работать! Я уже подписал наш допуск. Лететь тебе придется к Сатурну. Вернее, к его кольцам, а потом обратно.

— И что же мне, полицейскому, на этих кольцах делать? Там что — кого-то убили, ограбили или у каких-то растяп увели космический корабль? — Задание несколько озадачило Пита, но он не любил отказываться от сложных дел. — А впрочем, первый полицейский в дальнем космосе — это совсем не так уж и плохо.

Но начальство, как и всегда в критических ситуациях, не понимало юмора:

— Я буду говорить со слов ученых, а они редко произносят понятные для всех слова. Так вот, дело там весьма запутанное. Экипаж, который впервые летит к Сатурну, готовят уже давно. Астронавты с успехом прошли долгое наземное испытание. Потом были полеты на Луну и Марс. И вот что отметили тамошние психологи: в космосе обязательно были стычки, ссоры, жестокие долгие размолвки. Словом, эти люди вели себя совсем иначе, чем на Земле. Они стали другими! И в чем дело, понять никто не может. — Ханс немного помолчал. — Тянуть с полетом нельзя. Какое-то там будет противостояние у Марса, и оно поможет им набрать дополнительную скорость. Одним словом, дату старта нельзя отложить, других астронавтов уже не подготовить. Но в Управлении по аэронавтике побаиваются очередных осложнений. Вот и решили тебя ввести в эту компанию. Да, — Ханс заглянул в листок, — среди них есть представитель военного ведомства — пилот-монтажник ВВС Барк Криппен. Он тоже недавно введен в экипаж, и, по-моему, его тебе надо сразу сделать союзником. Полиция и армия имеют много общего, а значит, и люди этих ведомств тоже. Так что… — Ханс развел руками и снова улыбнулся. Однако Питу уже было не до шуток:

— Все ясно, Ханс. Лицо у полицейского всегда есть, а грязь тоже найдется. Но попробую. Хотя пойми и меня. В экипаже ведь не бандиты, не наркоманы, не мошенники. Астронавты — люди высокого интеллекта. Я многого не знаю. Меня учили другому, я всего лишь полицейский…

— Ладно, ладно, не прибедняйся. Ты — полицейский первого разряда и известный в своем кругу психолог, а это много значит. Так что тебе приказ — все понять, во всем разобраться и вернуться. Понял, Пит?

В эту ночь Пит спал плохо. Ему снился космос в виде огромного паука, распустившего свои щупальца во все четыре стороны. Потом ему пригрезилась вся Вселенная сразу — что-то черное, огромное, липкое, как густая нефть, в которой он беспомощно барахтался и задыхался…

Кухонный автомат, уже приготовивший завтрак, еле дождался своего хозяина.

— Сэр, я подогревал завтрак дважды, — с укором произнес автомат. — Вкусовые качества снизились на тридцать процентов.

— Ничего, Фил, стерплю: сам виноват, — принял замечание Пит.

— Приятного аппетита, сэр.

— Спасибо. И вот что, Фил… Меня не будет недели три-четыре, может быть даже, я задержусь еще на какое-то время… а вот Джой точно приедет. Она любит поесть, и ты уж тут постарайся.

— Конечно, сэр. Я помню Джой. Она, сэр, подсказала мне превосходные рецепты. Таких сочетаний не было в моих ячейках памяти. И она очень умна, сэр.