Дмитрий Тагунов - На пороге

– Ты прав, – признал Ложкин. – Ты во всём прав. Только вот люди всегда воевали друг с другом. И сейчас они воюют друг с другом. И будут, чёрт возьми, воевать друг с другом! Это неизбежно. Да, сейчас мы можем говорить о мире. О желанном и, думаю, вполне достижимом мире. Но жизнь непостоянна. И сколько ни борись с неизбежностью, время всё вернёт на места. Всё течёт, всё меняется, как сказал один древний грек, не помню фамилии…

– Гераклит из Эфеса, – напомнил вдруг Сергей. Оба учёных посмотрели на него, и у обоих, к удивлению Сергея, на лицах читалось недовольство. Ещё можно было понять раздражение Ложкина, но Юрковский!.. Ему-то чем не угодил ответ юноши?!

Фёдор отделился от стены и громко сказал:

– Так, друзья мои. Час уже поздний, так что давайте на сегодня работу закончим. Эту штуковину под замок. Все по комнатам, все спать, завтра вы все мне понадобитесь свежими, бодрыми и полными сил. Андрюша, я искренне рад снова работать с тобой. Оля, моё почтение.

Не глядя на Сергея, он торопливо вышел из лаборатории.

– И правда, засиделись мы, – произнёс Юрковский, виновато разводя руками.

День получился насыщенным. С утра, едва поднявшись, тут же пришлось вступать в бой с дарками. По прибытии на Землю Ложкина ждала встреча с Ольгой и ожившие воспоминания. Уже вечером прямо с порога учёный взялся за изучение странного оружия пришельцев, и так увлёкся, что провозился до самой темноты. Ещё многое предстояло сделать, не терпелось продолжить работу. Приступить непосредственно к созданию опытного образца нового вида оружия. Но… надо сохранить силы.

Из отведённой ему комнаты открывался вид на тёмный парк: вид скучный, однообразный, даже жутковатый. Ветки деревьев бились на ветру в стёкла. Слышались странные шумы и звуки. В свете внешних фонарей возникали причудливые тени.

Учёный не любил лишнего шума, и потому вышел в коридор. По одну сторону были двери жилых комнат, по другую – широкие окна. Тут же зажёгся свет, и за окнами трудно стало что-либо разглядеть. Поэтому Ложкин мысленно обратился к управляющей системе, попросив убрать свет. И через миг снова оказался в темноте.

Окна выглядывали на аэродромчик и технические здания. Внизу невдалеке рядом с большим погрузчиком возилось несколько человек в оранжевых комбинезонах. Мусорщики! – догадался Ложкин. Занятно, что с мусором до сих пор приходилось возиться людям, машины присутствовали только за компанию. Мужички в комбинезонах подхватили какие-то продолговатые синие мешки и потащили к тёмному приземистому зданию. Они повторяли процедуру снова и снова – институт «производил» много мусора.

Мусор, грязь, пыль. Земля теперь стала непривлекательным местом. Дышалось здесь тяжело для привыкшего к чистой марсианской атмосфере учёного. И виноваты в том, конечно же, дарки. Их страшные орудия ударили сквозь земную кору, вызвав ускорение конвективных процессов в магме, что в свою очередь привело к смещению литосферных плит, возникновению гигантских разломов, повышенной вулканической активности, колебанию уровня океана и прочим безобразиям. Система контроля климата, изобретённая ещё в двадцать первом веке, смогла лишь сдержать могучие толщи возникших облаков. Система спасла для людей солнце, но большего от неё ждать было нельзя. Всё человеческое могущество пасовало перед взбунтовавшейся стихией. И только вмешательство лайтов позволило остановить разрушения.

Жизни в океане почти не осталось. Биосфера планеты испытывала настоящий шок. Многочисленные экологические и биологические ниши опустели, человечество едва смогло приспособиться к новым условиям. Микрочастицы пепла витали в воздухе. Катастрофически сократились запасы пресной воды. Планета восстанавливалась, но такими темпами, что восстановления всех экосистем можно было бы ожидать где-нибудь через пятьсот тысяч лет, не раньше.

И, что странно, такое происходило только на Земле. Марсианские и венерианские города не интересовали дарков: на этих планетах пришельцы ограничились только наблюдением. Даже те четыре чёрные сферы, что стартовали за космолайнером трое суток назад, являлись по сути дарк-игнорами: они не вступали в бой, а только наблюдали. Конечно, если потревожить дарк-игнор, он даст отпор. Но капитаны кораблей давно поняли, что на рожон лучше не лезть, особенно когда исход боя непредсказуем. Высказывались, конечно, версии, что дарк-игноры являются своего рода командными центрами или центрами координации и связи. Но раз они в бою не участвуют, их присутствие можно терпеть.