Георгий Вед: Боевой робот Дуся. Третья мировая

– Хорошо! – ответил сержант и вновь заулыбался, – Дело было на подземной ракетной базе, примерно год тому назад. Накрыло нас, короче, не по-детски. Все лифты и лестницы! Ничего, в общем, нет больше! Пожар начался, а жить то хочется. А нас только двое и осталось! Я и дружок мой – «Коряга». Мы по воздуховоду на поверхность поползли, а снизу подогревает так уже приятно! Короче он вылез из трубы, а я застрял! Я вон видишь, какой коренастый?

– Да не тяни ты уже! Давай ближе к сути! – не выдержала Дуся, показывая своим манипулятором, заведующему складом, что бы тот немного подождал.

– Застрял я короче намертво в трубе! А воздух там внизу всё расширяется от пожара и давит всё сильнее! Вот и вылетел я из трубы в итоге, как пробка от бутылки с шампанским! Дружок Коряга, увидев мой шедевральный полёт и приземление, потом минут десять со смеху умирал, катаясь по земле.

– Не каждый день такое увидишь! Коряга, наверное, частенько это вспоминает? – поинтересовался я у сержанта.

– Нет больше Коряги! Разорвало его миной на следующий день! Да так, что и собирать было нечего! – отрезал сержант и снова стал хмурым и молчаливым.

В резких перепадах его настроения не было ничего необычного. Это как профессиональное заболевание, которым рано или поздно начинают страдать все солдаты, участвующие в боевых операциях. Если конечно им удаётся дожить до этих самых дней, когда твоё настроение может кардинально изменить всего, лишь одно случайно сказанное слово.

– Прости! Я не знал! – попытался я извиниться, но сержант меня, тут же, остановил.

– Забей! Это война, парень! Тут соплями делу не поможешь! Получай снаряжение! Кладовщик ждёт уже давно!

– Есть, получить снаряжение! – отчеканил я, и чуть помедлив, добавил в спину уходящему взводному, – Спасибо, сержант!

– За что? – переспросил взводный и, остановившись, развернулся ко мне лицом.

– За душевный разговор! – ответил я очень серьёзным голосом.

Сержант ещё недолго постоял посреди дороги, переваривая сказанное мной. Затем не спеша развернулся и задумчиво побрёл в сторону казармы.

– А ты умеешь с людьми контакт налаживать! – ехидно подметила Дуся и, пихнув мне в грудь, полученным прибором добавила, – Это твоё!

– Он же тяжёлый! Как я его попру в такую даль? – возмутился я.

– Твоя проблема, солдат! Мне он без надобности, значит, тебе и тащить! А у меня совсем другие задачи! – хорошими манерами, Дуся явно не отличалась, и это сразу бросалось в глаза.

– И в чём конкретно заключаются твои задачи? – спросил я у боевого робота с не скрываемым интересом.

– Ты уверен, что хочешь это знать? – с сарказмом спросила Дуся.

– Да, уверен!

– В одном из пунктов нашего задания, ясно сказано о том, что я должна позаботиться о твоём интеллекте!

– В смысле позаботиться? – не понял я смысл сказанной фразы.

– Да, в самом прямом! Даже фрагменты твоего бесценного мозга не должны достаться противнику! – объяснила доходчиво Дуся.

Если бы роботы умели плеваться сквозь сжатые зубы, то сейчас было бы самое время для этого жеста со стороны боевого робота, судя по интонации сказанного.

– Умеешь ты взбодрить новичка! Ничего не скажешь! – обиделся я.

– Соберись, парень! Это война! Здесь напарников не бросают! – встрял в разговор кладовщик в звании прапорщика.

– Это я уже понял! Им просто взрывают мозги! – процедил я, не скрывая злости, укладывая в походный мешок полученные принадлежности и сухой паёк.

– Уж лучше так! Чем в плен попасть! Сотрут память и отправят обратно, своих же друзей убивать! – не унимался прапорщик.

– Костюм ему накачай до отказа! – попросила Дуся кладовщика, указывая на меня.

– Как я его тебе накачаю! У него вон дыра в боку с кулак! Трубка перебита! – воспротивился кладовщик и замахал руками.

– А ты почини! – сухо отрезала Дуся, – Ему это точно понадобиться! К бабке не ходи!

– Ладно, ладно! Сделаю что смогу! – пробурчал кладовщик и принялся за работу.

– Что это за трубки такие в костюме? – спросил я, не понимая серьёзно они, или это у них шутка такая для новичков.

– Придёт время, узнаешь! – отмахнулась Дуся, продолжая снаряжать себя неизвестными для меня боеприпасами.

День клонился к закату. Хотя сказать точно, не глядя на часы, было очень не просто. Всё небо, уже который год, было сплошь затянуто серой пылью и облаками, и яркое солнце на фоне голубого неба, осталось лишь в наших воспоминаниях.

Все передвижения по местности, удобнее всего было совершать в полной темноте. Как с тактической точки зрения, так и с моральной. Через прибор ночного видения были не так хорошо различимы разные подробности и дополнения к пейзажу в виде разбросанных остатков и останков. Думаю и так уже понятно, о чём идёт речь.