Ник Никсон - Неокортекс

– Ты первый, некурящий.

Платон послушно оголил ягодицу. Егерь воткнул шприц с такой силой, что Платон взвизгнул.

– От ты нежный какой. Мы и не такое переносили, когда прилетели. На все готовенькое ребятки еще и жалуетесь.

Илья вынес укол стоически, не проронив ни звука.

– От молодец.

– Что вы нам вкололи? – спросил Илья.

– Я называю его – коктейль Наденьки. Ничего сверх, так витамины, минералы и еще какая-то бурда. Главное работает, на ноги за три дня поставит. Проверено.

– Три дня? – воскликнул Платон. – Я думал мы сегодня высаживаемся.

– Попридержи лошадей амиго, без тебя не уедут.

– У нас расписание!

– Пока вы тут я отвечаю за расписание. Мое дело принять двух человек, оформить и доставить в работающем состоянии на базу. Вы шестеренки огромного и дорогого механизма, и пока не готовы крутиться как надо. Да и не до вас там сейчас – сегодня пласт вскрывают.

– Сегодня?! – хором проорали.

Платон вскочил с койки.

– Эй, полегче, – Егерь усадил его на место. – Эта штука мультики показывает.

– Правда, сегодня? Не обманываешь?

– Вы что не в курсе вообще, что тут было?

Они отрицательно помахали головами.

– Вчера стометровую отметку пробили. Сегодня спускают термобур с компенсатором давления. Если все путем пройдет, будут вскрывать.

Илья ликовал про себя. Это значит ему не придётся здесь надолго задерживаться.

Изначально планировалось пробурить три скважины на поверхности Европы. Но из-за проблем с оборудованием ни одну не смогли закончить. Позднее решили и вовсе обойтись единственной, но и с ней никак не могли справиться. Две недели назад работы снова приостановили из-за опасности выброса.

«Точно говорю тебе – и эту скважину похоронят», – нервничал тогда Платон.

– Свяжемся, а? Вскрыли уже, я точно уверен, – у Платона голос срывался от волнения.

– Всему свое время, амиго. Как закончат, сразу сообщат. Расслабься и получай удовольствие.

Егерь подошел к терминалу управления.

– Я замедлю вращение модуля до трети земной гравитации. Быстрее привыкните. Пока пойду перекушу. Будет тошнить – терпите. С коек не вставайте. Захотите поссать – зовите. И не ерничайте, это не шутки. Домой же хотите вернуться?

Илью затошнило уже от предупреждения. Живот у него всегда был слабым. После старта он неделю выблевывал все, что съедал. Килограмм пятнадцать потерял, не меньше. Правда потом нарастил еще двадцать.

– А вы хотите домой вернуться? – спросил Илья.

– И что ты мне ВЫкаешь, я что дядька твой?

Илья пожал плечами. Егерь заговорил серьезно:

– Осталось недолго всем нам. Не успеете оглянуться будем на пути домой. Совет вам – наслаждайтесь каждым мгновением здесь, оно того стоит. Не торопитесь жить.

Илью удивили нотки грусти в его голосе. Человек провел на станции два года в полном одиночестве и, кажется, должен больше всего на свете хотеть вернуться к людям, в цивилизацию. Чувствуется в нем надлом. Видно, станция его дом родной и от мысли с ней расстаться у него слезы на глазах.

– Ладно, амигос. Не уйдешь от вас. Ничего не трогайте.

Как только Егерь ушел Платон свесил ноги с койки.

– Ты что? Он же сказал.

– Тшшш… – Платон приложил палец к губам. – Я только спрошу.

– Нам же сообщат!

– А вдруг они там пируют уже? И про нас не помнят.

Вот всегда он так, подумал Илья, – если что приспичит не остановится пока не получит. Илью удивляло, как Платон вообще прошел отбор. С его-то заскоками по части самомнения.

Платон прошагал к терминалу, пошатываясь и хватаясь за посторонние предметы.

– Аккуратней там. Не сломай ничего!

Платон потыкал в терминал.

– Драть тебя в сопла. Пишет: связи нет.

– Егерь вернётся и настроит. Давай назад.

– Надо частоту выбрать. Хм, и где тут что… Я такой программы и не видел, – Платон протянул Илье руку.

– Я тем более.

– Да, брось! Ты во всем разбираешься. Видел я твою бабу электронную. И погубит она тебя, попомни мои слова.

Илье нечем было крыть. Он без труда мог разобраться в операционной системе станции. Конечно, мог – он помогал ее разрабатывать.

– Илюха, ну пожалуйста. Я себе места не нахожу.

Илья со скрипом в сердце и костях приподнялся. Пол был теплый. В голове словно вертелся волчок.

За несколько минут Илья настроил связь. На том конце прорвался женский голос.

– Егерь, ты слышишь?! – девушка почти кричала.

– Говорит Платон.

– Что? Кто это?

– Платон Роднянский и Илья Нагорный. Мы только прилетели на станцию.